Избегая настойчивого взгляда Поттера, я перешагнул каминную решетку. Волшебство летучего пороха выбросило меня в кабинете заклинаний.
Слева и справа с пола до самого потолка высились огромные книжные шкафы. Они занимали всю стену и были заполнены под завязку. Вдоль стен порхала зачарованная стремянка, которая в любой момент могла поднять Флитвика к верхним полкам. С каждой стороны от учительского стола высились черные многоярусные скамьи, расположенные по принципу амфитеатра. Аудитория Флитвика была самой большой в Хогвартсе, потому что Заклинания изучали все курсы, а старшеклассники еще и углубленно.
— Проходите сюда, — позвал Филиус из глубины кабинеты. — Идите, идите, — нетерпеливо повторял он.
Маленький профессор стоял над низким столиком, где ртутно переливался Омут Памяти. Мы с Поттером подошли.
— Я изучал защитное заклинание, которое возникает вокруг вас, Гарри, — проговорил Флитвик возбужденно, — и могу с полной уверенностью сказать, что его никто не накладывал. Оно возникло само.
— Как это — само? — удивился Поттер, — само по себе?
Флитвик кивнул, соскочил со скамеечки, на которой стоял, и посеменил к преподавательскому столу.
— Именно! Магия иногда ведет себя самостоятельно, либо направляется интуитивно, без дополнительных заклинаний, — пояснил он, выдвигая ящик стола и извлекая оттуда свиток пергамента, — смотрите. Это — формула заклинания, окружающего вас, Гарри. Как вы можете видеть, здесь отсутствует аура волшебника, наложившего его, следовательно, логично было бы предположить, что оно интуитивно. Однако! — Филиус выглядел довольным и делал эффектные паузы, словно ярмарочный конферансье, — если посмотреть вот на этот рунический круг, который объясняет нам основу заклинания, то мы ясно видим, что наложено оно все-таки волшебником.
Я всмотрелся в сложную вязь рун в магической формуле проклятия. Знаки были начертаны торопливой рукой Флитвика и отражали саму суть волшебства.
— Я не встречал раньше такой комбинации…
— Именно! — восторженно воскликнул Флитвик, — вот и я сначала не разобрался, а потом поднял древние манускрипты об интуитивном волшебстве. Раньше оно было обычным делом. Вот это — руна Хагелаз — защита от нападений. Самая мощная защитная руна из всех. Она идет в сплетении с усиливающей руной — Наутиз. К ним добавляется Иса — руна магического возврата: вот почему заклинание тогда отскочило к профессору Малфою обратно. Такие руны можно встретить при анализе любого заклинания, даже самого слабого Протего. А вот эти — новинка, и я не сразу понял, как одно вяжется с другим.
Флитвик показал на два знака, повторяющихся чаще остальных. Одна выглядела, как буква «х», вторая напоминала христианский крест.
— Гебо и Отал? — недоуменно спросил Гарри.
Филиус кивнул с улыбкой.
— В этом заклинании Гебо и Отал — самые влиятельные в круге. Именно они являются основой заклинания и несут такую мощь. Можно с уверенностью сказать, что магия вокруг вас несокрушима и абсолютно неуязвима.
— Но причем здесь Гебо и Отал? — нахмурился я, — Отал — это семья, а Гебо — это…
Внезапная догадка заставила меня замолчать, а Флитвик только улыбнулся шире.
— Интуитивное заклинание может поставить человек, желающий защитить члена своей семьи…
— Но единственные мои родственники далеко отсюда, — перебил Поттер, — и они — маглы. Да и будь они волшебниками, ни за что не стали бы ставить такую защиту.
— Такая магия подвластна не только кровным родственникам, Гарри, — мягко произнес Флитвик, — но также и тем, кого вы сами назовете своей семьей.
Взгляд маленького профессора красноречива переместился на меня, и я краем глаза увидел, как у Гарри открылся рот от удивления.
Филиус прокашлялся. Потом с небольшой заминкой добавил:
— К слову, защиту настолько мощную способно поставить лишь истинное чувство. Вы, Гарри, уже второй раз находитесь под действием таких чар. Не сомневаюсь, что когда Волан-де-Морт вошел в ваш дом и попытался убить вас ребенком, тогда сверкнула точно такая же вспышка, как и сейчас. Только тогда это была истинная материнская любовь, а теперь, я думаю, заклинание поставлено вами, Северус.
Установилась тишина. Гарри во все глаза смотрел на меня, и на лице его застыла сложная смесь эмоций. Он был заметно тронут и восхищен. Глаза его были влажны, а плечи поднимались от частого дыхания.
Я провел пальцем по руническому кольцу, зарисованному Флитвиком на пергаменте.
— Гебо — защита любовью…
Филиус, чуть покраснев, деликатно кашлянул. Поттер продолжал стоять, словно воды в рот набравши. Я не смотрел на него. Мне не хотелось видеть вину от осознания собственного предательства в его взгляде.
— Истинное чувство, говорите, — повторил я, постаравшись убрать из голоса горечь, — сколько держится заклинание?
— Обычно недолго, — пояснил Флитвик, — оно возникает само, когда человек искренне готов отдать жизнь за члена своей семьи, и длится, пока грозит опасность, но рассеивается со временем. Большинство волшебников живут и даже не подозревают о том, что на них такое заклинание.
Я вспомнил, как испугался, когда Поттера затянуло в смерч, и то, что подумал в тот момент. Магия все решила за меня, она знала больше…
Я резко повернулся к Гарри, который до сих пор молчал.
— Будь осторожен с Конборном.
Уже выходя из кабинета, я думал, что должен вывести Фрэнсиса и этот Орден на чистую воду. Но для этого мне нужны доказательства…
***
Да самого вечера я ходил поблизости от входа в Выручай-Комнату. Стараясь не показываться на седьмом этаже, дежурил на лестнице. Конборн слишком рьяно рвался проверять и перепроверять запечатанный здесь тайный вход. Я был бы совершенно не удивлен, если бы узнал, что тоннель открыт, и по нему свободно можно пройти.
Если Фрэнсис действительно действовал не в одиночку, то появиться в школе Орден мог только этим путем.
Когда в коридорах зажглись факелы, а через окна уже виднелась позолота звезд в небе, послышались тихие шаги.
Я слился с темнотой в нише за доспехами. Моя мантия надежно скрывала очертания моего тела от посторонних глаз.
Фрэнсис появился бесшумно, словно тень, прошел по коридору, оглянулся. Бархатная темно-синяя мантия тяжело путалась у него в ногах. Я тихо хмыкнул, когда увидел, как он остановился перед глухой стеной на седьмом этаже. Мои догадки подтвердились.
Через несколько секунд сквозь стену, словно узор сквозь промокшую салфетку, проступил орнамент, украшавший чудесную комнату — одну из загадок Хогвартса. Массивная створка плавно и бесшумно открылась. Конборн оглянулся еще раз и проскользнул внутрь. Я успел захватить закрывающуюся дверь в самый последний момент.
Шмыгнуть вслед за ним в Выручай-Комнату было просто. Внутри было много широких колонн, за которыми можно было спрятаться.
Пожар, который случился здесь много лет назад по вине почившего Крэбба, магия комнаты проглотила, как леденец. Бесследно исчезло лишь имущество школы, годами хранимое, но самой комнате адское пламя не причинило никакого вреда.
Я осторожно выглянул из-за колонны.
Фрэнсис стоял, чуть приподняв голову. Взгляд его был прикован к миниатюрной дверце высоко над полом. От неё, соткавшись из воздуха, материализовалась мерцающая лестница. Дверца открылась, и у меня вырвалось нецензурное слово. Фрэнсис действительно проводил в Хогвартс посторонних.
Их было девять. Фигуры в длинных алых мантиях из кровавого бархата с глубокими капюшонами. Я невольно содрогнулся. Пожиратели не носили красных мантий, но сходство было очевидным.
Среди них выделился один, с уже знакомой мне серебряной брошью. Конборн склонил голову.
— Мастер…
Неизвестный открыл лицо. Я увидел мужчину средних лет, светловолосого с невыраженными чертами лица, словно их «слизал» бездонный капюшон. Руки он сложил перед собой, и на них я ясно увидел белые многочисленные шрамы.