— Кто-то убил его, — сказал Мак-Гриви. — Вы бы могли помочь установить убийцу.
Трубка Джада погасла. Он, не торопясь, разжег ее снова.
— И долго он посещал вас?
На этот раз спрашивал Анжели.
— Три года, — сказал Джад.
— В чем состояла его проблема?
Джад колебался. Он увидел Джона Хенсона таким, каким тот был в это утро: возбужденный, улыбающийся, получивший свободу, которую предвкушал так долго.
— Он был гомосексуалистом.
— Опять та же красивенькая история, — с горечью сказал Мак-Гриви.
— Был гомосексуалистом, — сказал Джад. — Хенсон вылечился. Я сказал ему об этом утром — что ему больше не нужно посещать меня. Он был готов вернуться к семье. У него была жена и двое детей.
— Гомик с семьей? — спросил Мак-Гриви.
— Это часто случается.
— Может, один из его приятелей-гомиков не захотел отпустить его? Они подрались. Тот остервенел и ткнул дружка в спину ножом?
Джад подумал.
— Это возможно, — сказал он задумчиво, — но я в это не верю.
— Почему нет, доктор Стивенс? — спросил Анжели.
— Потому что у Хенсона не было гомосексуального контакта уже больше года. Более вероятно, что кто-то пытался ограбить его. Хенсон был из тех, кто вступает в драку.
— Храбрый, женатый педик, — сказал Мак-Гриви. Он зажег сигару. — Насчет ограбления: есть одно «но». Его бумажник остался нетронутым. Там было больше ста долларов.
Он наблюдал за реакцией Джада.
Анжели сказал:
— Если мы ищем чокнутого, задача становится проще.
— Не обязательно, — возразил Джад. Он подошел к окну. — Посмотрите вниз на толпу. Каждый двадцатый находится, находился или же будет находиться в психолечебнице.
— Но если человек сумасшедший…
— Ему не надо таковым выглядеть, — объяснил Джад. — На каждый очевидный случай ненормальности приходится минимум десять недиагностированных.
Мак-Гриви изучал Джада с явным интересом.
— Вы много знаете о человеческой натуре, не так ли, доктор?
— Такой вещи, как человеческая натура, не существует, — сказал Джад. — Точно так же, как и животной натуры. Попробуйте уравнять кролика с тигром. Или белку со слоном.
— Вы давно практикуете психоанализ? — спросил Мак-Гриви.
— Двенадцать лет. А что?
Мак-Гриви пожал плечами.
— Вы симпатичный парень. Бьюсь об заклад, что пациенты, во всяком случае многие из них, влюбляются в вас, а?
Глаза Джада заледенели.
— Не понимаю, куда вы клоните…
— Да бросьте, доктор. Конечно, понимаете. Оба мы неглупые люди. Педик приходит сюда и находит симпатичного молодого доктора, которому можно излить душу, — голос полицейского становился все более интимным. — И вы хотите сказать, что за три года на вашей кушетке у Хенсона не было маленького стояка на вас?
Джад посмотрел на него без выражения:
— Это и есть ваша идея о неглупом человеке, лейтенант?
Мак-Гриви не пошевелился.
— Это могло быть. И я скажу вам, что еще могло случиться. Вы сказали Хенсону, что не хотите больше его видеть. Может, это ему не понравилось. Он привык к вам за три года. Вы подрались.
Лицо Джада потемнело от гнева.
Напряжение разрядил Анжели.
— Может, вы знаете кого-нибудь, у кого была причина его ненавидеть, доктор? Или кого ненавидел он сам?
— Если бы такая персона существовала, — сказал Джад, — я бы вам сказал. Думаю, я знал о Хенсоне все, что было можно. Он был счастлив. Не питал ненависти ни к кому, и я не знаю, кто бы мог ненавидеть его.
— Тем лучше для него. Вы чертовски хороший доктор, — сказал Мак-Гриви. — Мы возьмем с собой его историю болезни.
— Нет.
— Добыть разрешение суда?
— Добывайте. В его истории нет ничего, что могло бы вам помочь.
— Тогда какой же вред от того, что вы дадите ее нам? — спросил Анжели.
— Это может повредить жене и детям Хенсона. Вы на ложном пути. Увидите, что Хенсон был убит незнакомцем.
— Я в это не верю, — отрезал Мак-Гриви.
Анжели сложил плащ.
— Мы отдадим это вам, когда проведем дополнительное исследование.
— Оставьте у себя, — сказал Джад.
Мак-Гриви распахнул дверь, ведущую в коридор.
— Мы будем поддерживать с вами связь, доктор.
Он вышел. Анжели кивнул Джаду и последовал за Мак-Гриви.
Джад стоял на месте, разум его пребывал в смятении. Вошла Кэрол.
— Все в порядке? — неуверенно спросила она.
— Кто-то убил Хенсона.
— Убил?
— Заколол ножом, — сказал Джад.
— Боже мой! Но почему?
— Полиция не знает.
— Как это ужасно! — она видела боль в глазах доктора. — Я могу что-нибудь сделать, доктор?