Геликус, кряхтя, соскользнул со стула, и его рост почти сравнялся с крышкой стола. Оказалось, ноги мужчины – короткие, кривые, настоящие огрызки. Природа, похоже, от души поиздевалась, водрузив могучее тело на эти несуразные ходульки. Переваливаясь с боку на бок, словно нахохлившаяся, нелепая птица, он просеменил к шкафу и достал два свежих полотенца. Далая едва сдержала злорадный смешок – ее самолюбие было отомщено. Геликус, словно почувствовав это, остановился. Он повертел полотенца в руках, раздумывая, затем одно швырнул обратно в шкаф. Вместо него, из глубины полок, он выудил грязную, засаленную тряпицу и метнул ее в лицо опешившей Далае. Та охнула, чуть не поперхнувшись воздухом. А вот белоснежное полотенце досталось Таю.
– Оботритесь и за мной, – буркнул Геликус, подходя к дальней стене. Он откинул тяжелую, пыльную ткань, скрывавшую крохотную, темную коморку, больше похожую на кладовку.
Посреди комнатки, на грубо сколоченном деревянном постаменте, стоял необычный артефакт. Небольшая сфера из темного кристалла, установленная на подставке из камня, позеленевшего от сырости. Внутри сферы, словно в ловушке, постоянно кружились слабые искорки света. Она издавала едва слышное жужжание – живое, убаюкивающее пространство вокруг себя. Этот магический артефакт был сердцем работы Геликуса: он позволял создавать изображения, запечатлевая внешний вид людей на тонких листах бумаги, а затем, при умелом использовании, переносить их на документы.
– Встаньте вплотную к кристаллу и замрите, – Геликус жестом указал на артефакт. Его глаза блеснули недобрым огоньком. – Сначала почувствуете легкое покалывание на лице, потом вспышку. И только после этого – назад, в кабинет. Дальше – моя работа.
Тайлер встал с одной стороны кристалла, Далая же, быстро пристроившись с другой, метнула на него взгляд, полный липкого обожания. Парня передернуло от отвращения. Мысль о том, что они приближаются к обряду бракосочетания, обжигала, словно кислота. Если дядюшка ошибется хоть на йоту, брак будет нерасторжим, и он никогда не избавится от этой… девицы. Поток гнетущих мыслей прервало внезапное, болезненное жжение на лице – словно мириады крошечных игл вонзились в кожу. Он едва сдержал крик, желая лишь одного – содрать зудящую кожу. Далая рядом корчилась, тихо скуля и яростно скребя щеки ногтями.
– Не расцарапайте свои милые мордахи, которые так тщательно скрывали под слоем грязи, – жаль будет их подпортить, – Геликус осклабился, и эта улыбка больше походила на звериный оскал. – Через пару минут все пройдет.
И, на удивление проворно для своих коротких ног, захромал к двери, оставив их наедине со своими мучениями.
Ждать документы пришлось около двух часов. За это время хлопотливая тетушка Фло (ну никак в голове Тая не вязалось к ней прозвище «Суровая Флорис») успела накормить всех свежеиспеченным печеньем и напоить отваром со странным кисловатым привкусом. Шикерт, скрючившись в низеньком старинном кресле, сладко засопел. Далая нервно крутила фамильный перстень на пальце, словно пытаясь выкрутить из него ответы на все мучившие ее вопросы. А Тай с напряженным вниманием наблюдал за Геликусом.
Сейчас Геликус заканчивал работу над их документами. Он работал быстро и ловко, словно фокусник, жонглируя пером, клеем, чернилами и кисточками. Ни единого лишнего вопроса, никакого интереса к прошлому, никаких попыток залезть в душу. Просто профессионал, которому плевать, кто они такие, откуда пришли и зачем им эти поддельные документы. Ему заплатили влиятельные люди – этого достаточно.
Геликус нанес последние штрихи, его движения стали быстрыми и точными. Он достал серебристую сферу, свет скользнул по ее поверхности. Легким движением он поднес сферу к исписанным листам пергамента. Мягкий голубой свет наполнил комнату, и, как по волшебству, на пергаменте проявились четкие изображения Тая и Далаи. Лица обретали форму, словно вырисовывались из тумана, становясь частью новых удостоверений.
Геликус едва заметно ухмыльнулся, окидывая взглядом свою работу. Ни гордости, ни сожаления – только холодный, расчетливый взгляд ремесленника, завершившего заказ. Мораль? Интриги? Это не его дело. Закончив, он торопливо спрятал мерцающую сферу в ящик стола, щелкнув замком – безмолвное предупреждение: не стоит совать нос туда, куда не просят.