– Приятный вечер продолжается? – хитро сощурившись, спросил он.
– Он только начинается, – Элис послала мужу воздушный поцелуй.
– Ооо… – Кайл закатил глаза, – опять эти нежности. Мне что, глаза закрыть? Или погулять пойти?
– Я тебе погуляю по ночному лесу! – пригрозил пальцем Адам мальчику. – Лучше сгоняй в дом за гитарами.
– Ладно, – услышал он наигранно недовольный выдох. – Так бы и сказали, что вам уединиться надо.
Пока Кайл выполнял поручение, Адам и Элис уютно расположились возле костра. Элис невзначай глянула на звездное небо и тоскливо улыбнулась. Где-то там есть жизнь… Ей очень хотелось, чтобы и там она была такой же счастливой, как здесь… у них…
– Милая, ты снова грустишь? – спросил Адам, внимательно вглядываясь в карие глаза жены, удивительно похожие на глаза сына.
– Нет, просто задумалась. Тебя никогда не завораживало звездное небо?
– Думаю, оно всех завораживает.
– А меня оно еще и пугает. Ведь там есть что-то… что-то чуждое…
– Не забивай себе голову ерундой. Никто ничего не знает. Даже если и есть, то мы им не интересны. У них там своя жизнь и свои проблемы.
– Да… Своя жизнь и свои проблемы…
– А вот и я, – мальчишка бережно положил два изящных лакированных инструмента на покрывало и плюхнулся возле мамы.
Она притянула сына к себе поближе и, поцеловав его в вихрастую макушку, тихо шепнула на ухо:
– Будь счастлив. За двоих, мой мальчик.
– Мам, ты чего такая странная? А…?
– Просто… сегодня я попрощалась с прошлым…
Кай недоверчиво посмотрел на маму, не понимая, как с ним можно прощаться… Забыть, что ли? Но как…? Помахать ручкой? Смешно…
– Кай, давай сыграем на гитаре? – предложил Адам, сознательно уходя от непонятного диалога сына и матери. Сегодня хотелось просто наслаждаться моментом. – Настроение располагает к романтике.
– А я уже выучил те аккорды, что ты мне показал в прошлый раз, – глаза мальчишки заблестели в предвкушении продемонстрировать свои успехи.
– Замечательно, малыш!..
– Я не малыш, – возмутился мальчишка и взял в руки гитару. – Прошу это запомнить. Малыши в песочнице куличи лепят да ревут по всякой ерунде. А я уже миновал этот золотой период моей беспокойной жизни.
Затем он, не обращая внимания на переглядывания матери и отчима, с важным видом подергал струны и подкрутил колки, настраивая инструмент. Адам тоже потянулся к гитаре. Давненько он не играл на ней. За работой на это совсем не было времени. Вскоре лесные ночные звуки заглушили переливы приятной музыки.
… Элис сидела возле костра и с удовольствием слушала, как ее мужчины играют на гитарах. Это было прекрасно. Кайл делал успехи. Адам начал тихонько петь. У него был приятный, с хрипотцой голос. И сын, глядя на отчима, начал подпевать. Это было удивительно, у него оказался прекрасный голосок. Адам удивленно посмотрел на мальчишку и замолчал, давая тому возможность петь одному. И он пел, не замечая, что вокруг, кроме звуков гитары и его пения стоит глубокая тишина…
– Остановись, мгновение… – прошептала женщина, переводя взгляд с мужа на сына…
Глава 3
Тайлер, ожидая отца, нервно переминался с ноги на ногу. Находиться в мрачном и холодном кабинете отца ему всегда было не комфортно. Толстые стены и полы, отделанные серым мрамором с темными разводами, выглядели роскошно, но бездушно. Мебель из дорогого черного дерева, хоть и была громоздкой, отлично вписывалась в интерьер. Самым грандиозным здесь было огромное окно во всю стену. Из него открывался невероятный вид на Сумрачную долину. Наказывая Тайлера, отец частенько заталкивал его за темно-фиолетовые шторы, ниспадающими тяжелыми складками на пол и вынуждал часами сидеть в ночной темноте, наблюдая за тварями, обитающими снаружи. Это могло показаться не таким уж и суровым наказанием, если бы не одно «но». Твари были омерзительны не только своим внешним видом, но и нутром. Если жертва случайно ловила ее взгляд, то впадала в некий гипнотический транс и начинала видеть кошмары, из которых не могла выбраться часами. Мальчик несколько раз попадал под их влияние, и весь ужас тех видений часто преследовал его ночами, заставляя просыпаться в холодном поту. Вот и сейчас Тайлер страшился повторения такого наказания. Перед глазами стояли огромные клыкастые пасти на отвратительной склизкой морде со светящимися выпуклыми желтыми глазами. Они врезались в стекло и оставляли на нем мерзкие зеленые потеки. Перепончатые кожистые крылья остервенело бились в отделяющую от маленького перепуганного ребенка прозрачную преграду, а глаза погружались в глубины сознания, завладевая разумом и перекраивая реальность на свой извращенный лад.