– Думаешь мне стоит забыть тот скандал, что я уделяю внимание не тебе, а какому-то гребаному репортажу об аварии на не менее гребаной атомной станции, находящейся, к тому же, на другом конце мира?
– Ну зачем об этом вспоминать?– кольцо женских рук разомкнулось
Обретя свободу, Альберт развернулся лицом к женщине, тут же отметив, что выглядит она лет на десять-пятнадцать моложе него. Высокая, худощавая и слегка несуразная, словно акселерат-подросток, уже покинувший детство, и пьянеющий от доступности взрослого мира. Внешность слегка портили крупные черты лица, но их скрадывала обтянутая майкой грудь. Но последнее Альберта совершенно не интересовало.
– Хотя бы за тем, что ты поклялась больше никогда не лезть в мою жизнь.
– Я и не лезу!..
Альберт скептически приподнял бровь.
– Но это не отменяет того. Что я не должна переживать за тебя!
– Зачем ты здесь, Хельга?
– Олаф…Я хочу узнать, как ты живешь.
– Хорошо живу, – ответил Алберт и, развернувшись, толкнул телегу к своему минивэну.
– Олаф!..– Хельга поспешила за ним,– подожди!
– Чего? –бросил тот не оборачиваясь.
– Мы же даже не поговорили!.. Ой!– она с трудом удержалась на ногах, чуть не врезавшись в резко развернувшегося Альберта.
– Зачем ты здесь, Хельга?
– Ну-у…
– Понятно,– сунув руку в карман, Альберт начал кнопку на ключе машины. Стоящий рядом голубой «Одиссей», послушно пикнув, неторопливо поднял заднюю дверь.
– Ты ездишь на этой бэбивозке?– удивилась Хельга.
– Ага,– Альберт не торопливо начал перекидывать немногочисленные пакеты в багажник.
– Скажи еще женился.
– Скажу
– На человечке?
–Тебе что за дело?– Алберт ткнул кнопку закрытия багажника.
– Безусловно мне есть дело, что сынок дорос нормальных взрослых отношений.
– О чем ты, ма?
– О том, что я прибыла как нельзя вовремя! – С этими словами Хельга юркнула в проход между машинами и мгновением спустя хлопнувшая дверь машины возвестила о появлении пассажира
«Тау модир каллар — йавнвель варгар лёйнаст и скоуги»1 –проворчал Альберт на языке детства, нажимая кнопку закрытия багажника, после чего обреченно протопал к водительскому месту.
– Тебя твой байкер искать не будет?– спросил он, открыв дверь.
Изумление, отразившееся на лице повернувшейся к нему Хельги, почему-то сделало ее похожей на девочку впервые узнавшей, откуда берутся дети.
– Кто будет искать?
– Мужик, которого ты послала ко мне,– Альберт залез в машину и захлопнул дверь.
– А-а! Ищейка,– она постаралась устроится в сиденье поудобнее,– не беспокойся о нем.
–Не беспокойся?– переспросил он пристегивая ремень,– серьезно? Поставила под удар мою спокойную жизнь и …
– Не беспокойся!– перебила его Хельга, вложив в свой голос командной жесткости,– это просто люди. Частное сыскное агентство, которое лишь помогло мне отыскать «братика». Тебя ж практически не отличить от какого-то человечки. Даже пахнешь как они. А этот, как ты сказал, байкер на своих крохах магии чутье неплохо развил. Хотя и не врубается, на чем его умения зиждиться. Что же касается спокойной жизни…
– Мне нравиться моя спокойная жизнь,– буркнул Альберт, выруливая с парковки.
– Нравиться? – ехидно переспросила Хельга, резко поворачиваясь к нему,– Посмотри на себя! Ты стал толстый, оплывший. Наверное, уже забыл, когда оборачивался последний раз. Твое сердце не горит, а покрыто студеным жиром. В твоей крови нет жизни. Ты становишься подобен этим людишкам, суетливо выгадывающим пару минут на отдых между работой, детьми и сном. Они как рабочие муравьи бегают по одним и тем же дорожкам, не видя в своей жизни ничего, кроме задниц таких же муравьев, бегущих перед ними. Они не живут, а существуют. И тебе твое существование в этом муравейнике нравиться?
– Мне напомнить, что копошащиеся людишки-муравьишки – это доминирующий вид?
– Да пусть копошатся! Насекомых еще больше, чем людей, но ты же не стремишься жить как насекомое? Так почему же людские интересы для тебя идеал? Как они могут тебя удовлетворить, если ты не человек?
Альберт промолчал. Частично из-за того, что не хотел вступать в спор, а частично из-за того, что какой-то потрепанный грузовичок своим желанием перестроится вправо потребовал большего внимания к дороге.
– Что молчишь? – не выдержала Хельга
– А что говорить? – грузовичок с противным скрипом свернул в сторону, убравшись с дороги,–Что ты в очередной раз забыла о моем возрасте? Что я давно уже не маленький Олаф? Объяснять, в который раз, что наше кровное родство совершенно не означает совпадение интересов и взглядов? Что моя жизнь– это моя жизнь?