— Значит, я не могу покинуть долину? Даже, если я буду с вами? — спросила она, опечаленная сложившимися обстоятельствами.
Её родители молча переглянулись.
— Мы подумаем над этим, — ободрила девочку мать.
— Правда? — глаза Дарины вновь загорелись жизнью.
— Да, но это будет завтра. А сейчас тебе пора спать, — отец укрыл её одеялом и потушил свечу.
— Спи крепко, Аккайя. Пусть демоны не тревожат тебя, — пожелав ей спокойной ночи, родители вышли из комнаты и закрыли дверь.
Она улыбнулась, чувствуя любовь и заботу, исходящую от обоих родителей. Быть может, когда-то давно они и были врагами, но теперь оба разделяют связь, которую ни что в мире не способно разорвать.
С этими мыслями Дарина закрыла глаза и медленно погрузилась в сон.
Её взор вновь поглотила непроглядная тьма. Затем она почувствовала чьё-то присутствие. Это не было похоже на спокойную, подобную дождю после долгой засухи, ауру матери или защитную, похожую на тёплое пушистое одеяло во время суровой метели, ауру отца.
Нет, эта аура была подавляющей, почти удушающей, и, в то же время, беспорядочно колеблющейся настолько, что в одну минуту напоминала палящий летний зной, а в другую уже казалась жерлом извергающегося вулкана. Это присутствие одновременно казалось таким чужим, но таким знакомым, что она не могла не протянуть руку…
Дарина перевернулась на спину и медленно открыла глаза. Это был всего лишь сон… Нет, тут же поправила она себя, не просто сон, а воспоминание. Воспоминание из тех дней, когда её семья была целой, когда отец искренне улыбался ей, не испытывая при этом горе и сожаление.
Это было незадолго до того, как мама ушла, оставив ей лишь свой кулон, а отец, ничего не объяснив, забрал её с собой в Селение Эллов. По приезде она узнала, что вождь Каинов, тот самый из истории, что рассказывали её родители, был объявлен мёртвым, а вместе с ним умерла только-только зародившаяся надежда на мирное сосуществование двух народов.
Война возобновилась с новой силой, и отец был вынужден оставить её, чтобы сражаться за идеалы, в которые никогда не верил. Первые годы его не было дома по нескольку недель. Поначалу ей было тяжело в одиночестве, но благодаря нескольким добрым людям, в частности местной целительнице, что всё свободное время уделяла уходу за беспризорниками и сиротами, она справилась. Затем, когда ей исполнилось тринадцать, отца повысили в должности, и он начал пропадать на заданиях по нескольку месяцев. Тогда она страшно злилась на него, за долгое отсутствие, за постоянную угрюмость, и в особенности за то, что он отказывался говорить ей о матери. Если бы она только знала тогда, как долго ей придётся ждать его после очередного повышения…
За последние пять лет они виделись всего семь раз. Она больше не спрашивала о матери. Не потому, что забыла о ней, вовсе нет, просто девушка поняла, что бессмысленно тратить драгоценное время на споры. Отец никогда не расскажет, что на самом деле произошло в тот злополучный день, с которого миновало почти восемнадцать лет.
Но теперь это неважно, она сама обо всём узнает. Встав с постели, Дарина начала собираться. Кэл скоро прибудет и тогда начнётся её путь к правде…
Примечания:
* Вэйнхорн (от англ. vain — тщеславный, и horn — рог) — вымышленное животное по виду напоминающее огромного кабана с шестью конечностями, передние из которых способны хватать плоды с деревьев. Назван же он в честь выроста на носу, напоминающий спирально закрученный рог. Рог довольно хрупкий, его единственная цель — привлечение противоположного пола.
** (sparring, с англ. — «схватка на огороженной площадке [ринге]») — тренировочный бой.
Глава 1. Возвращение в родное селение
Ночь. Бескрайние леса и пролегающие за ними горные вершины окутаны тьмой. По лесной дороге, освещённой с двух сторон желтовато-оранжевым светом фонарей, неспешно катились две повозки, запряжённые Кундзарами. Это были огромные животные, имеющие тело куницы и конечности ящерицы. Следом за повозками в абсолютной тишине двигалась группа солдат, состоящая из тридцати мужчин.
Во главе небольшого отряда шёл высокий, хорошо сложенный молодой полубог. Его чёрные волосы, уложенные назад и закрепленные золотым ободом, слегка колыхались на ветру; одинокая прядь, выпадавшая из аккуратной причёски, спадала прямо на лоб. Он выглядел напряжённым, голубые глаза ежеминутно оглядывали окрестности в поисках потенциальной угрозы, правая рука крепко сжимала резную рукоять меча, готовая в любой момент вытащить его из ножен. Стойкое ощущение опасности не покидало его с тех пор, как он выдвинулся из Пограничья. Нутро подсказывало — что-то не так.