Где пахнет миллиардами, там Минводхоз времени не теряет — технико-экономический доклад, составленный его головным институтом, уже стал программой действий. Опять назову лиц, поставивших автографы на титульном листе пухлого тома: директор Союзгипроводхоза Н. С. Гришенко, главный инженер института О. А. Леонтьев, главный инженер проекта П. И. Гунько и, увы, начальник отдела перспективного планирования А. К. Кияткин, тот самый Азарий Кузьмич, который с солдатской прямотой, подкупившей меня, объявил жителям Аральска, что надо привыкать жить без Арала. Выходит, у него свое мнение, но он с ним не согласен: с одной стороны, спасать море поздно, с другой — подпись под важнейшим документом, предрешающим колоссальные затраты на явно безнадежное дело. «Нам приказали — мы сделали», — только и мог ответить специалист.
Прошу понять меня правильно: отвергая проектировки, высиженные ведомственным вдохновением, я отнюдь не предлагаю бросить Арал на произвол судьбы. После долгих бесед с настоящими учеными обрел контуры достаточно эффективный и подъемный по затратам план.
…Мы на острове Барсакельмес. (Читателю он известен по отличному фильму «Сорок первый», снятому по рассказу Б. Лавренева. Домик, где обитала съемочная группа, сохранился.) Морское дно, обнажившееся в последние годы, словно по линейке отчерчено от старой суши. На нем ни травинки — сыпучий песок, коренной же берег основательно зарос. Профессор Л. Я. Курочкина из казахстанского академического Института ботаники дает пояснения: с таких вот новых площадей и взмывают мертвящие соляные бури. Их не будет, если закрепить дно растениями. Какими? Лидия Яковлевна тридцать пять лет занимается Аралом, и ей известно, что может прижиться на миллионах гектаров обнаженного дна. Надо только не терять времени — фитомелиорацию легче проводить сразу, пока подземные воды близки к поверхности. Тогда Арал сохранится — правда, уже не в качестве цельного водоема, а как сложная биологическая система, как зеленый барьер, способный защитить близлежащие оазисы от наступления пустынь. Эти же мысли высказывали нам президент Академии наук Туркменской ССР О. Г. Овезгельдыев, другие авторитетные ученые. Тогда обретает смысл и решение правительства о подаче в Арал в будущем до 20–21 кубокилометра воды. Моря эта вода не наполнит, а вот для фитомелиорации огромных площадей ее хватит.
Но ученым некому предложить свои идеи — нет заказчика. В командно-административной системе любой план может быть проведен в жизнь лишь через управленческий аппарат. Однако не существует ведь таких должностей: начальник Аральского моря, директор Волги, председатель Каспия. Власть кончается на берегах этих объектов, а сами они ничьи, судьба их тревожит разве что писателей.
К тому же авторам плана фитомелиорации все время не везет, они никак не изловчатся попасть в жилу. Когда Минводхоз решил пожертвовать Аралом, та же Лидия Яковлевна устно, письменно и печатно предупредила: будет худо. Да кто ее слушал? В ту пору исследователей гнали с Арала, чтобы не сеяли паники. В Институте географии АН СССР аральскую тему закрыли напрочь. В низовьях Амударьи и Сырдарьи Госкомгидромет упразднил станции наблюдения — раз вода перестала поступать, наблюдать нечего. Институт ботаники АН Казахской ССР прекратил финансирование изысканий, и лишь снизойдя к заслугам профессора Л. Я. Курочкиной, академическое начальство сквозь пальцы смотрело на ее отлучки к морю. В ленинградском Институте зоологии, где всю жизнь проработал основоположник науки об Арале Л. С. Берг, тему тоже прихлопнули. Впрочем, в Приаралье мы встретили сотрудника этого института Н. В. Аладина. Вот уже десять лет подряд зиму он копит деньги, чтобы в свой отпуск вырваться к объекту исследований. Другого такого знатока здешнего животного мира нет. Николай Васильевич считает, что изучение гибели экосистем имеет фундаментальное значение для экологии — ведь со временем придется возрождать живое. Поистине, когда переведутся донкихоты, закройте книгу истории, в ней нечего будет читать.
Сегодня исследователи-добровольцы опять не в чести. Они предлагают открыть сеть станций в Приаралье, у них есть план научных и прикладных изысканий. Но какие станции? Зачем станции? К чему изучать обсохшее дно? Что еще за фитомелиорация? Вот придет вода, наполнит море — и все само собой образуется как надо. А не придет — разве кого потянут к ответу?
Что же, спрашивается, переменилось после всей шумихи вокруг Арала? Ученым, озабоченным судьбами региона, как не давали, так и не дают работать. Более того, они теперь вроде как противники спасения моря — хотят, видите ли, превратить наш прекрасный Арал в какую-то зеленую зону, сукины дети. Зато деятели, сделавшие себе имя и карьеру на жертвоприношении моря, снова в первых рядах — теперь они завзятые спасатели, ведь дельце предстоит рапортабельное.