Один день пребывания у власти правительства, которое проводит такую финансовую политику, на недели и месяцы отдаляет оздоровление рынка. Считайте сами. Ныне за четыре месяца прибавка номинальных доходов населения достигла 20 миллиардов рублей. Чтобы выкачать эти деньги, в продажу надо выбросить… ну, скажем, два миллиона легковых автомобилей, что равно годовой программе трех таких заводов, как ВАЗ. Если каждые пять лет строить по ВАЗу, понадобится три пятилетки, чтобы отоварить лишь четырехмесячную дополнительную раздачу рублей населению. А для обеспечения предположительной годовой прибавки доходов пришлось бы почти сравняться по производству автомашин с Америкой. Да кто же поверит в такие чудеса?
В рамках плановой системы решения проблемы нет. На первом Съезде народных депутатов нам, экономистам-товарникам, был брошен упрек: вот, мол, годами высиживали идеи и не нашли ничего лучшего, как вернуться к рыночному хозяйству. Но экономист не должен в угоду кому бы то ни было утешать общество, так сказать, прописывать касторку при туберкулезе. Его обязанность — поставить верный диагноз экономике и назначить исцеляющее лечение. Да, дефицит денег, дефляционный шок, отказ от содержания работников за счет казны — лекарство горькое, но что же поделаешь, когда другого нет.
Разумеется, я набросал лишь общую схему. Пока предприятие подлаживается к спросу, придется платить людям, продукта еще не производящим. Государство отнюдь не устраняется от регулирования хозяйственных пропорций, а напротив того, косвенными по преимуществу приемами направляет экономику в желательную сторону, как оно и происходит во всем мире. При всем том директивный план и рынок несовместимы, перестройка в хозяйстве откладывается ровно на тот срок, пока мы не осознаем эту истину, не извлечем из нее практических выводов.
Четыре года неудач доказали, что нельзя делать два дела разом: выполнять план и проводить экономические реформы. По счастливому выражению члена Политбюро А. Н. Яковлева, «пятилетний план — это лобовая броня механизма торможения. За этой броней и надеются отсидеться наиболее умные противники перестройки». Гвоздь вопроса, однако, в том, что лобовую броню соорудили сами инициаторы перестройки. По их команде сверстан неподъемный план на 1986–1990 годы. Государство не только не сняло каких-либо амбиций, а, напротив того, ввело новые дорогостоящие приоритеты. Ресурсов, которыми располагала экономика, не могло хватить даже на исполнение проектировок, финансируемых из казны. И вдруг правительство открывает второй шлюз для утечки скудеющих источников — объявляет в рамках перестройки самофинансирование предприятий. За счет вздувания оптовых цен производственные коллективы резко увеличили свои накопления в фонде соцкультбыта и в «ферапонте» (этой аббревиатурой острословы обозвали фонд развития производства и новой техники). Когда пустые деньги обрушились на безналичный оптовый рынок, они раздавили его в точности так же, как фальшивые бумажные ассигнации похоронили под собою рынок потребительский…
Щедринский градоначальник, желая изобразить набожность, постился оригинальным способом: ко всем скоромным блюдам добавлял рыбу тюрбо. Подобно этому государство к умноженным плановым «блюдам» повелело подать самофинансирование. Последствия такой разблюдовки не заставили себя ждать: не исполнен ни план, ни заводские программы. Только неиспользованных денег на заводских счетах в прошлом году осталось 11 миллиардов рублей — под них не случилось цемента, кирпича, проката, оборудования.