Как хотите, а мы наблюдаем беспорядочное отступление реформаторов с генерального направления — с перестройки отношений собственности. Лишенный корысти, презирающий личное обогащение, не владеющий какой-либо собственностью — это же не работник и не гражданин. Это люмпен, равнодушный к себе, к семье, к обществу. Он требует хлеба и зрелищ от перестройки, хотя на ее знаменах написано: не полагайся на милость казны, будь кузнецом своего счастья, в труде обретешь ты право свое. На люмпенской социальной базе перестройка не устоит. Ее и начинать не стоило, если дрожат коленки перед «гневом трудящихся» к расторопным, удачливым, работящим. Кто перепугался — отойди от греха подальше, не мешай, схватка идет нешуточная. А там будет видно, кто кого. Выиграют предприимчивые — тогда не проиграют и сегодняшние их противники, всем станет лучше жить. Победят социальные иждивенцы — тем и другим уготована братская могила, а заодно и державе. Исход борьбы сильно зависит от того, чью сторону примет власть, а покамест она мечется, получая тумаки оттуда и отсюда, как оно и положено в доброй драчке. Нельзя же до бесконечности подыгрывать люмпенскому сознанию. Вот недавно социологи провели опрос 62 тысяч человек: какой участок сферы обслуживания вызывает наибольшие нарекания? На первое место вышли палатки, где принимают пустые бутылки. Так что же, и тут глас народа — глас божий?
Не об одних кооперативах да частниках тут речь. Я так думаю, что и казенная собственность, ныне преобладающая, должна претерпеть революционные изменения, обрести хозяина. Понятно, Магнитка или Уралмаш не принадлежат сегодняшним их работникам. Они созданы трудом народа. Предлагаю план постепенного превращения государственных предприятий в акционерные. Одна часть их стоимости создана за счет централизованных, бюджетных капитальных вложений. На эту сумму выпускаются акции, принадлежащие государству, доход с них поступает в казну. Другая часть основных фондов оплачена заводскими деньгами. Соответствующие акции станут коллективной собственностью, на дивиденды с них можно расширять и обновлять производство, строить жилье. Наконец третий вид акций — собственность работников предприятия. Пай конструктора и сторожа, ветерана и новичка не должен быть одинаковым. Простое и в общем-то справедливое решение — делить акции этого сорта пропорционально зарплате, полученной каждым за все время работы на данном заводе. Доходы от ценных бумаг станут весомым дополнением к зарплате.
С переходом к самофинансированию казна не будет вкладывать денег в расширенное воспроизводство на действующих заводах, а, значит, и новых акций не получит. Между тем, стоимость основных фондов удваивается раз в десятилетие, ну пусть за двадцать лет. Ясно, что государственный пакет акций, оставаясь неизменным, будет занимать все меньшую долю в общей их стоимости, предприятие постепенно превращается в акционерное. Поступления в казну не обязательно уменьшатся — она свое получит за счет налогов, как и происходит во всем западном мире. Было бы крайне неразумно ограничивать право акционеров на вольную продажу ценных бумаг. Тогда в перспективе маячит рынок капитала — обязательный спутник товарного рынка. Смотря по обстоятельствам, государство, как и любой владелец денег, может скупать акции либо выбрасывать их на фондовую биржу, тем самым уменьшая или увеличивая долю казенной собственности относительно собственности частной, кооперативной, акционерной.
Это и будет коренным изменением производственных отношений, то есть отношений собственности с далеко идущими животворными последствиями в экономической и социальной сферах. В нашем варианте перестройка обретает ясную перспективу, проверенную мировым опытом.
Действительно, давно ушел в небытие описанный Марксом капитализм, когда крупное предприятие было собственностью одного хозяина. Как сообщает С. Меньшиков («Новый мир», № 3, 1989), в крупнейшем концерне «Дженерал моторс» занято 750 тысяч рабочих, а число владельцев его акций приближается к миллиону, причем никто из самых крупных собственников не имеет даже одного процента акций. В свое время основоположники самой передовой теории немало потешались над утопистами, которые мечтали выкупить у хозяев фабрики: нищеброды, не имеющие, чем заплатить за кружку плохого пива, разглагольствуют в кабачке, как они разбогатеют, став коллективным собственником. Не проще ли, мол, начеканить монет из серебра лунного света? Но жизнь меняется. Сейчас в США десять миллионов человек занято на предприятиях, выкупленных работниками. Государство всячески поощряет эту форму собственности. И нам бы так…