Причина такого круговорота известна. Дело в том, что наибольшей способностью «накручивать» цену обладают отрасли с высокой монополизацией производства и быстро меняющейся номенклатурой продукции (машиностроение, легкая промышленность, строительство и др.). Здесь Госкомцен труднее всего проверить обоснованность калькуляций, предоставляемых производителями. Новых изделий много, а Госкомцен один. Сплошь и рядом поэтому в таких отраслях идет «ползучая инфляция» — производительность нового станка или машины увеличивается, скажем, на 30 процентов, а его цена — в несколько раз. Коллективный эгоизм и непорядочность, к сожалению, отнюдь не менее печальный фактор нашей действительности, чем эгоизм индивидуальный.
Напротив, в сельском хозяйстве, в топливной промышленности, в других сырьевых отраслях, где базовых продуктов немного и обновляются они относительно медленно, контроль над ценами сверху оказывается относительно эффективным. Поэтому-то эти отрасли и попадают периодически в разряд низкорентабельных: ведь цены на закупаемые ими машины и оборудование непрерывно растут, тогда как цены на производимую ими продукцию длительное время остаются стабильными.
Вот почему из пятилетки в пятилетку на «ценовой арене» происходит одно и то же — цены на готовые изделия и услуги убегают вперед, а цены на сырье отстают, вследствие чего сырьевые отрасли периодически превращаются в низкорентабельные или даже убыточные, и потом волей-неволей приходится проводить единовременные крупные повышения цен. Не надо обладать даром пророчества, чтобы предсказать, что произойдет через пять — десять лет после нынешнего очередного «выравнивания» оптовых цен. Произойдет то же, что происходило раньше, — отраслевые уровни рентабельности в очередной раз «разбегутся» в разные стороны, так что снова придется «выравнивать» цены.
Как первый этап, как исходный пункт реформа оптовых цен, несомненно, нужна. Но ожидать коренного улучшения здесь нереально до тех пор, пока мы не наладим социалистический рынок средств производства (оптовую торговлю), пока мы не разрушим нынешнюю монополию производителя и не наладим социалистическую конкуренцию.
Для продовольствия же, для сельского хозяйства сложившееся положение означает то, что нынешняя высокая себестоимость продукции есть результат не только и не столько плохой работы хозяйств, сколько ценовой агрессии планирующих органов и промышленных министерств — монопольных поставщиков необходимых деревне техники, удобрений, стройматериалов Коровы висят на веревках, потому что себестоимость высока, или себестоимость высока, потому что коровы висят на веревках? Верно, несомненно, первое. Какой успешной работы, какой разумной себестоимости мы можем ожидать от большинства хозяйств, если их до сих пор заставляют сдавать зерно чуть не подчистую по низкой цене, а потом его же возвращают им в виде комбикормов по цене в 2–3 раза выше? Какими соображениями руководствовались соответствующие ведомства уже в 1988 году, повысив цены на удобрение в 1,5–5 раз и на из рук вон плохие комбайны — в 3 раза? И кого волнует, что все эти убытки от цен потом колхозам и совхозам спишутся или будут покрыты безвозвратным кредитом? Подаяние — оно и есть подаяние, и к процессу производства оно никакого отношения не имеет.
Именно здесь причины «дурной бесконечности» в спирали продовольственных цен. И не решив эту проблему, не прекратив эту перекачку средств из деревни через механизм цен, мы ничего не достигнем простым повышением закупочных цен, тем более переложенным на плечи массового потребителя. Добро бы хоть какой-то прок государству был от этой перекачки. Нет — суета одна да бестолковое движение денег туда-сюда.
Имеется ли все-таки рабочая альтернатива сегодняшним планам реформы цен — оптовых, закупочных и розничных? Думаю, что имеется.
Альтернативный вариант должен исходить, как мне кажется, из трех основных предпосылок: во-первых, реформа цен нужна и неизбежна; во-вторых, это должен быть не разовый акт, а постепенный, достаточно медленный процесс, где начинать нужно с оптовых цен и кончать розничными ценами; в-третьих, реформа розничных цен должна осуществляться по мере насыщения потребительского рынка и не раньше того, как признаки такого насыщения станут очевидными.
Уже сегодня государство имеет реальную возможность, не трогая пока розничные цены, избавиться от основной части продовольственных дотаций, отягощающих государственный бюджет. Весь резкий рост государственных дотаций на продовольствие (с 20 миллиардов до более чем 60 миллиардов рублей за 1982–1987 гг.) был вызван, по существу, одним — повышением закупочной цены специально для убыточных маломощных хозяйств. Нелепость этой меры очевидна: получилось, что тому, кто хорошо работает, платим мало, а тому, у кого все валится из рук, — много.