Он помолчал, оглядывая безмолвствующих пленных.
— Тому, кто подаст заявление, дожидаться не придется. Через неделю, в новом обмундировании, он будет в Одессе.
Кадеты молча смотрели в пространство. Один только Фишер выдержал взгляд эмиссара.
— Кто знает Одессу? — спросил эмиссар.
Никто не ответил.
— Прекрасный веселый город… много военных…
Русский поручик что-то зашептал эмиссару и отвлек на минуту его внимание. Этим воспользовался Фишер.
— Мы все это знаем, — сказал он, — но мы уже подали заявления в чешскую армию. И верим, что теперь уж она будет скоро.
— Не будет, — убежденно возразил эмиссар, перестав слушать русского поручика.
Он отбросил погасший окурок и стал пожимать руки стоявшим в первом ряду. Многие поспешно и нетерпеливо попятились к дверям.
— Подумайте об этом, и кто надумает, может подать заявление. В эту канцелярию, господину поручику. Я завтра зайду еще попрощаться. У кого есть частные доверительные вопросы, спросите завтра. Кто подаст заявление, будет тотчас освобожден. Я вот, чех и славянин, просто не выдержал бы здесь. Наздар!
Кто-то резко распахнул двери, и пленные заторопились на улицу, отчужденно разделившись на группки. Только кадет Блага завел по дороге речь:
— Зачем нам идти в сербскую армию, когда надо создавать собственную, чешскую?
Горак выждал, когда все отойдут подальше, и преградил толпе кадетов путь.
— Позор! — воскликнул он. — Все же ясно! Давайте вступим в Дружину. На любых условиях! Чего дожидаться! А не то я, хоть один, да уйду к сербам!
Ему никто не ответил.
Слезак, сжав зубы и ослабев сердцем, шел позади всех к своему бараку. У самого порога он поспешно повернул обратно, услышав, как загалдели его товарищи, войдя в дом. Слезак хотел пойти обратно по опустевшей улице, но остановился, сделав несколько шагов: у него не было сил пройти под окнами «штабного» барака. Он вернулся. Русские часовые, дощатый забор да грязные поля стеснили его со всех сторон. И он стоял, охваченный чувством безвыходности пойманного зверя, которое лишало его сил. Его трясло от яростной злобы на кадетов.
Из комендатуры лагеря вышел эмиссар, на ходу застегивая шинель. Слезак съежился и двинулся прочь, словно бежал от него. Но он слышал за собой, все ближе и ближе, шаги эмиссара. Через некоторое время Слезак сдался, решив пропустить эмиссара вперед. Но тот узнал его, козырнул и, проходя мимо, дружески бросил:
— Зима-то здесь подлиннее пражской, а?
Слезак промолчал, но против воли пошел с ним рядом. Он чувствовал себя беспомощным, словно лист, упавший в безветренный день на дорогу и подхватываемый колесами всех проезжающих экипажей.
— В Одессе скоро весна, — сказал эмиссар и вдруг окинул Слезака испытующим взглядом, повергнув его в еще большую растерянность.
Чтобы хоть как-то ответить на этот взгляд, Слезак еле-еле пробормотал, силясь быть равнодушным:
— А много там чехов?
— Много. Если так дальше пойдет, сербская дивизия станет чешской.
Эмиссар засмеялся и заговорил о чем-то еще, чего Слезак уже не слушал. Его захватила некая мысль, которой он страшился и все же, страшась, отдавался без сопротивления.
— А если подать заявление…
Эмиссар круто остановился:
— Вы хотите к нам?
Резкость движения эмиссара испугала Слезака, и он пошел на попятный:
— Нет, нет!
— Ну хорошо. Что же вам хотелось бы знать?
Слезак ничего знать не хотел. Он только очень заторопился домой, отчаянно заспешил.
Но эмиссар без приглашения пошел с ним вместе.
— О чем же вы все-таки хотели спросить?
У Слезака мысли совсем перепутались.
— Ничего… только… куда вы посылаете из лагерей?
— В Одессу, где находится командование сербской дивизии.
Эмиссар придвинулся к Слезаку и доверительно понизил голос. Глаза его засветились искренностью.
— Послушайте, мог ли бы я ездить по лагерям, если б действительно не чувствовал себя там счастливее? Скажите, что станете делать вы, как рядовые в своей Дружине, если Россия не сегодня-завтра перестанет воевать и утонет в этом хаосе. Сможете ли вы хотя бы попасть домой, в Австрию?
Слезак побледнел, потом вспыхнул. Голос его был еле слышен:
— А если кто-нибудь… предположим, не здоров…
— Если для Австрии вы могли быть в строю, то уж, наверное, сумеете обучать в резервном батальоне сербских солдатиков.