***
Фрэд звонил в двери соседям, и те вызвали полицию.
Осмотр дома полицией ничего не дал.
Да, они зафиксировали факт, что кто-то вырвал с корнем ячейку электроузла из стены. Там имелись соответствующие следы, сделанные каким-то острым инструментом. И да, силы вырвать такое нужно было применить с лихвой. Однако в доме посторонних обнаружено не было. Полиция осмотрела и лопату и тоже сделала неутешительный вывод. На лопате имелась кровь, но только на черенке, и это была кровь Фрэда, от его покусанных пальцев. На лезвии лопаты крови не оказалось. Никого Фрэд не рубил.
Фрэд позвонил сыну Эду и просил его забрать к себе на эту ночь. Конечно же Фрэд ему всё рассказал, и конечно же сын поверил, но прикинул, что никакой крысы или иного чудовища в дом к Фрэду не забиралось. Что это какой-то хулиган в Хэллоуин решил нехорошо подшутить над стариком. Фрэд подумал и согласился с сыном. Должно же такому происшествию быть рациональное объяснение.
На утро Фрэд был в клинике, получил свою прививку от столбняка и гепатита. Глядя на пластыри на его пальцах, медсестра иронично поинтересовалась, не сунул ли он руки в капкан? Фрэд уже и не знал, что ей ответить.
В доме всё оставалось так, как было брошено прошлой ночью. Пришлось вызвать электрика. Тот возился в подвале около часа, настраивал электроузел. Однако лично спуститься в подвал Фрэд не решался. Ему ещё требовалось время, чтобы накопить нужного мужества. В какой-то момент в доме вспыхнул свет. Фрэд прошёлся по комнатам, щёлкая выключателями. В прихожей он столкнулся с электриком. Тот уже закончил работу и был чем-то недоволен, небрежно подал Фрэду бумаги на подпись, и уже переступая порог входной двери, сурово пробурчал:
- У вас там, кажется, завелись крысы.
Фрэд насторожился.
- Вы их видели?
- В том-то и дело что нет. – Электрик замялся, как бы решая, стоит ли вообще рассказывать, и всё же добавил: - Но что-то укусило меня за палец.
Рождественские сборы
Рождественские сборы
Всю ночь и всё утро шёл снег. Снега было много. Хлопья крупные, бархатистые, сыпали густо, мягко, словно опускался на землю бесконечный молочный креп. Выбелил снег деревья, траву и землю, дороги и крыши домов. Унылый, серый и осклизлый пригород стал чистым, пышным, пухлым, как нежные взбитые сливки. Это большая редкость, чтобы на Рождество выпадал снег. Как правило, на этот день шли дожди, но не сегодня. Нынешнее Рождество вообще особенное.
Марк стоял на пороге дома с лопатой на плече. Морозный воздух, щекотал его лицо. Жгучие лёгкие выдували плотный пар. Марк улыбался, сиял завидным здоровьем и превосходным настроением. Он был горяч и одержим страстным желанием хорошенько поработать, тем более, когда работать предстояло на свежем воздухе и в окружении такого великолепного вида.
Марк задумал очистить дорожку от снега, ведь сегодня Марк ожидал гостей. Сегодня, как и на каждое Рождество, вся семья снова собиралась вместе. По прошествии года Марк, наконец, увидит своих родителей, ведь он уже так соскучился по ним. Да-да, соскучился по-настоящему. Собственно, они могли бы видеться и чаще, но в течение года Марку не было дела до родителей.
Но не на Рождество.
У них в семье давно заведено и вошло в строжайшую традицию собираться на божий праздник всей семьёй.
Вчера Марк целый день убирал. Матери понравятся чистые комнаты, восхитит отсутствие слоя пыли на полках, где в иной раз в самую пору можно было сажать картошку, паутина с углов снята, а пауки прогнаны, майки и свитера не валяются по полу, а шаткие башни немытой посуды на кухне не рискуют обвалиться. Видела бы мать бардак днём ранее, то закатила бы скандал. Но она не увидит; а не пойман – не вор.
Марк улыбнулся своей прозорливости.
Отец, конечно же, начнёт ворчать (он не может без этого), и ворчать он начнёт по той же причине, что и всегда: что Марк, де, не работает, что иждивенец, что дармоед, вырастили, де, на своём горбу кукушонка, вон на сестру свою посмотри… и так далее. Неймётся ему испортить настроение на праздник. Понятно, ведь он же отец, он переживает.
Марк числится безработным, точнее, он вообще нигде не числится, так как отродясь нигде не работал. Он живёт на родительские деньги. А что? Дом - свой, долгов у Марка нет, в отпуска он не летает. Марк доволен своей жизнью, доволен такой, какая она есть. А зачем тогда, скажите, работать? Чтобы накопить капитал? А на что его спускать? Марку было достаточно и малого, которое он получал от родителей, не голодал, ну и на мелкие удовольствия с лихвой хватало. А работать ради работы – это удел идиотов. Марку было уже за сорок, и он уже давно имел свою жизненную философию на этот счёт. Если четыре десятка лет его жизненный опыт не менялся, то с чего бы ему измениться и в последующие четыре десятилетия.