Ничто так не пугает работорговца, как бывший раб.
Бранд по-волчьи ухмыльнулся и поднял свой кубок в сардоническом тосте.
— Но, Милорд, — возразил Геррандес, — и Убийца, и я чувствовали кровь и тьму; это, конечно, доказывает, что за Дальним Рифом должно быть что-то…
— А если и есть, то ему платят более чем достаточно, чтобы убить это. Голос Лорда Валлара был раздражённым, несмотря на успокаивающие действия его личных рабов, которые поили его вином, кормили сладостями и массировали шею и плечи. — С каждым днём наши ныряльщики приносят всё меньше жемчуга. Этому нужно положить конец, пока мы не разорились.
Благородный взмахнул руками в недовольном жесте, рабы уклонились, но один из них не успел увернуться от взмаха его руки. Раздался глухой удар, но раб едва покачнулся, так как привык к более болезненным наказаниям надсмотрщиков. Валлар издал сдавленный крик и яростно замахал перед собой ушибленной рукой.
— Стража! Стража! Уведите этого раба и убейте его! Нет, убейте его здесь, сейчас, чтобы мы могли это видеть!
Лицо раба побелело, когда двое крепких гвардейцев схватили его за плечи и поставили на колени перед троном Валлара. Один из них высоко поднял меч, а затем внезапно рухнул навзничь, за ним со стоном последовал его напарник.
Бранд ухмыльнулся, и его кинжал снова исчез. Рот Валлара беззвучно открылся и закрылся, невольно напомнив Бранду рыбу, которая уставилась на него перед тем самым паническим бегством.
— По какому праву…
Бранд заставил его замолчать, схватив свободную одежду и сильно встряхнув Валлара.
— Когда-то я был рабом, Валлар. Мой последний хозяин был чем-то похож на тебя. Теперь он мёртв, и поэтому я больше не раб.
Он отпустил Валлара и направился обратно к Геррандесу, который быстро предложил ему только что наполненный бокал вина.
— Нам очевидно, что вы всё ещё страдаете от последствий вашего утреннего бегства, и поэтому мы не будем обращать внимания на это… это… Валлар запнулся под сардоническим взглядом Бранда.
— Вы очень добры, милорд, — сказал Геррандес, низко кланяясь. Бранд усмехнулся.
Валлар жестом велел четырём рабам убрать мёртвых гвардейцев, и получивший отсрочку раб поспешно последовал за ними, не осмелившись сделать ничего, кроме быстрого кивка в знак благодарности Бранду. Валлар поудобнее устроился на троне, а оставшиеся рабы снова принялись за свои успокаивающие процедуры.
Бранд осушил свой кубок и вытер губы тыльной стороной ладони. Валлар брезгливо вздрогнул.
— Убийца. Погружение состоится завтра, как и было условлено.
— Но, Милорд, его чуть не убили сегодня, но… конечно…
— Спокойно, Геррандес! Я не желаю больше слышать ни слова. О, если это сделает вас счастливее, я пожертвую ещё одним рабом, чтобы утихомирить это… Успокойтесь! Аудиенция окончена.
Валлар, Владыка Больших Рифов, Покровитель Иштрома, неловко поднялся на ноги и, прихрамывая, медленно покинул свой Двор. Бранд смотрел ему вслед, и Геррандес вздрогнул, заметив мрачный блеск в глазах Убийцы.
И Бранд вздрогнул и закутался в накидку — одеяло, протягивая пустой кубок за новой порцией вина. Пальцы Геррандеса на мгновение дрогнули, и кубок снова наполнился. Бранд моргнул и подозрительно отхлебнул, прежде чем одобрительно улыбнуться.
— Благодарю. Скажи мне, Геррандес, сколько же лет этому старому козлу? С таким богатым призом, как жемчужные ложа, я удивляюсь, что один из его сыновей давно не вскрыл ему горло.
Колдун устало рассмеялся. — Только он знает точное расположение главных лож, нанесённое на карту его дедом почти два столетия назад; пока они хранятся в его памяти, он в безопасности, и он это знает.
— А что же ныряльщики?
— Все как один немы. Валлар вырезал им языки. Это старая семейная традиция.
— Что там было про жертвоприношение рабов? Тон Бранда был небрежным, но в его глазах снова появилась тьма.
— В течение последних двух месяцев Валлар каждый день приносил в жертву молодую рабыню, пытаясь умиротворить то, что скрывается за Рифами. Насколько я могу судить, это не принесло никакой пользы: наоборот, только усугубило наши проблемы.