Оказалось, проблема. Скинуться и сгонять в деревню в автомаг и закупиться не проблема. А вот то, что рассчитанные на две недели припасы сожрали за неделю, вот это проблема! Завхозом отряда, в порядке повышения в отрядной иерархии, вместо нашего проверенного временем друга и товарища Лехи поехала девочка Настя. Она хоть и постарше нас на два года и даже с парнем уже жила, но бытового опыта и мудрости явно было маловато.
Продукты закупали централизованно, с расчетом на каждого члена отряда. Взяли крупы, консервы, соль и сахар, чай и сырокопченую колбасу на перекус. Настя все отсортировала и составила меню на каждый день. Даже с учетом групп, уходивших с сухим пайком в разведывательные рейды на целый день. Вот только первые три дня мы не могли решить, что надо употребить в первую очередь, какие крупы, какие консервы. Закончился хлеб. А сухари готовить команды не было. Настя про нее забыла, а пары приготовленных мешочков почти на пятнадцать человек отряда просто не хватило. Ночью, как хомяки, жевали привезённое с собой из дома. На пятый день собрали отряд и решили направить гонца в деревню. Круп, мол, мало. Отправили. Притараканили пару мешков еды. И у местных за копейки набрали зелени и картошки. Разнообразили меню.
На десятый день похода история повторилась. Еды мало. Надо докупить. Нашли гонцов. Послали. Докупили. Народ уже роптать начал. Все помнили, что по рюкзакам раскидывали несколько ящиков тушенки и круп.
На двенадцатый день Настя вспомнила, где лежали остальные припасы. Море гречки и макарон. С десяток палок колбасы. И даже сухофрукты на компот… Три дня обжорства. Назад тащить все это не хотел никто. Особенно наши гонцы.
В первый же день, по дороге в лагерь, мы удивились обилию лисичек. Весть лес вокруг дороги был буквально покрыт желто-рыжим грибным ковром. Мысли набрать грибов с собой в запас прошли уже через полчаса ходьбы по лесу. Смысла тащить их с собой несколько километров не было никакого. Лисичек мы набрали за несколько минут втроем целую куртку, которую за неимением корзинки использовали как мешок, уже недалеко от конечной точки нашего пути. Грибы сразу же промыли в ручье, просто высыпав в воду и собрав ниже по течению, обжарили в масле и оставили на вечер к каше. Красота!
При обустройстве лагеря встал естественный вопрос – отхожее место. Определили его в лесу. И договорились вокруг лагеря не гадить. От слова вообще. А вот Витенька этого не слышал. Или не слушал. Гад.
Первые тря дня он терпел. Не могу в лесу! Нет тут условий и все. И мамы нет и нет воды. Бумаги нет. А волки есть и могу его тяпнуть за мягонькую попку и упереть в лес.
К концу третьего дня лицо Витеньки стало приобретать не совсем здоровый цвет, и он банально начал портить чистый лесной воздух на постоянной основе.
- Витенька, ты же знаешь, то я в командировке в Чечне был? А знаешь, как мы запоры лечили? Сейчас расскажу.
И наш штатный доктор, он же Док, предложил поставить Витеньке клизму. Из тростника и грелки.
Такого издевательства тонкая натура Витеньки не перенесла. Ночью он обосрался.
Первым заметил подставу костровой. Прям по пути к ручью. Никто не сознался. На диверсанта наткнулись также рано поутру уже новые костровые. Витенька выхватил дружеских люлей и ЦэУ, где можно дальше гадить.
Наша группа на целый день вышла в оставшееся от выжженной во время войны деревни поле. Правила гигиены те же. Все просто и понятно. Мы здесь на целый день и, возможно, не на один. Витеньки опять нет.
Собрались у старого орешника на обед. А Витеньки все нет. Странно. На обед он еще не опоздал ни разу. Уже разделили захваченный с собой паек. Витенька не появился.
Спросили у друга у его, у Димы, где же наш Витенька. Молчит.
Минут через десять нарисовался наш герой. Сам. Только шел к костру он как-то странно, чуть не боком, на мысочках. И рассказал нам Витенька страшную историю своих похождений.
Оказалось, у нашего младшего научного сотрудника после поедания очередной заначки начались проблемы с животом. А в лагере его уже на днях поймали и пообещали самого подорвать на заложенной им без мер предосторожности мине. А подрываться Витя не хотел. Он стойко дотерпел до выхода в поле и тут уж оторвался! Все поле его! Никакого контроля! И Витенька сел гадить. И тут и там. Вот только припасенная им бумажка очень быстро от таких стараний закончилась и Витенька стал применять подручные материалы. А они росли кругом и в большом изобилии. Но что – то пошло не так. Витенькину нежную, привыкшую к мягкой бумажечке и каждодневному мытью попочку стало сначала жечь, а потом и просто раздирать на части от боли! На глаза его выступили слезы и Витенька, поняв, что ему уже нечего терять, пошел сдаваться к Доку. То есть к нам на огонек.