- Да. Было время. Тогда он казался не таким тяжелым. Порхал, как колибри. А рассекая воздух, стрекотал, словно цикада. Сколько черепов он проломил, вовек не сосчитать. Но той битвы у Лефантины, хватило бы и на три жизни. Проклятые прихвостни Пхасского каганата. Далась им эта крепость.
- Помню, как сейчас те последние минуты, перед атакой. Командующий войском, барон Унгерн, в своих кретолитовых доспехах, проходится перед рядами кшатриев. Его голос эхом проносится между их щитами и белыми стенами Лефантины. В воздухе нарастает скрип натянутых луков на стенах. Солнце играет меж синими с золотым хоругвями Междуречья. - Вадьяр подошел к окну. Сквозь серые тучи пробился луч солнца, осветивший его лицо. Будто на секунду вернувший его в юность. - А дальше случилось то, что будет преследовать нас до конца наших дней.
Ворота, из мореного в соленых водах Лазурного залива, кедра дали трещину, но все еще стояли. Сквозь них уже отчетливо виднелись озлобленные лица защитников крепости. Кшатрии в очередной раз разогнали таран, увенчанный головой речного божества. На нем сидело с дюжину храбрецов, укрытых щитами, готовых в любой момент хлынуть в пролом и обрушить на головы пиратов всю ярость королевского флота. Удар тарана и вновь кедр выстоял. Командующий протрубил в рог для следующей атаки.
А глубоко под горой, сквозь ветхие туннели, угрожавшие обрушиться от малейшего дуновения свежего воздуха, пробирался отряд лазутчиков. Взятый в плен два дня назад у берега разбитых черепов пират, выдал тайные тропы ведущие сквозь заброшенные шахты добытчиков горного стекла, по которым в крепость Лефантины доставлялся алкоголь и женщины. Все же пиратский сброд остается сбродом, даже если его отмыть и одеть в одинаковые мундиры. Пятеро крепких мужчин с факелами в руках осторожно, но быстро ступали по утоптанной тысячами ног тропе, ведущей сквозь склон в самое сердце обороны врага. Их возглавлял молодой лейтенант, Вадьяр из Гессингтона. Он только прошлым летом окончил королевскую морскую академию, и рвался в драку как только представлялся повод.
- Поговаривают: главарь пиратов, Криворот, когда-то был простым воришкой, который потрошил древние могильники К Ивар Илли. - Нарушил тишину один из солдат. - Про тех, кто погребен в них, сказывают всякие небылицы. Но чаще остальных, что они были сведущи во врачевании и умело сшивали свои… и не свои тела. И вот, стало быть, Дюк Криворот, нашел в одном таком склепе, отголосок той седой старины - нож, который погребли вместе с каким-то лекарем. Нож непростой. Отрежешь им курице лапу - а на ее месте вырастает новая.
- А голову? - донеслось спереди.
- И голова отрастет. - Солдат схватил за воротник своего не очень осторожного соратника, из-под ног которого в пропасть зашуршали струйкой мелкие камни. - А ты под ноги лучше смотри, а то сиганешь во тьму и ищи-свищи. Так вот, стало быть, лучшее, на что хватило фантазии этого прожорливого болвана - множить еду.
- Как это?
- Скажем, брал он окорок, и разрезал ножом, выкованным из стали К Ивар Илли. И тот прирастал недостающей половиной к каждому куску.
- Полно заливать! Такого не может быть.
- Слово чести! - мужчина поднял правую ладонь, ударившись о низкий потолок.
Вадьяр присвистнул:
- На их счастье эта магия не работает с вином. Иначе весь гарнизон не просыхал бы и по сей день.
- Вы как хотите, но если мы доберемся до наварха раньше осадных - нож мой.
- Зачем тебе нож, солдат? Или хочешь прирастить себе ещё одну шпикачку? - Усмехнулся лейтенант. В этот миг - на их пути возникла развилка, которой не было на карте.
- Что будем делать, ваша милость? - Послышалось позади. Солдаты ожидали от Вадьяра решения. Юноша колебался. Одна из троп брала левее и вверх, а вторая уходила глубже под землю.
- Солдат, что обычно говорят, когда выбирают лошадь на ярмарке? - Произнес Вадьяр, подперев подбородок.
- Смотри на зубы?
Лейтенант закрыл глаза и поднял лицо к низкому потолку:
- Доверяй своему носу. От лошади с гнилыми зубами смердит как оттуда. - Лейтенант показал на тоннель ведущий наверх.
Солдаты принюхались:
- Так и оттуда запах не шибко свежий.
- А тебя не проведешь. - Юноша шагнул в сторону, и взору отряда открылась глубоко вырезанная в мягком известняке стрелка и надпись под ней: "В крепость".
Тропа тянулась вдоль бездонного темного провала. Срывавшиеся в него из-под ног мелкие камни, улетали не издавая ни звука. Людей утешало лишь то, что дорога шла под уклон, и они берегли силы для предстоящей битвы.