Далеко впереди показался тусклый свет. Вадьяр затушил факел и скомандовал остановиться.
- Похоже мы пришли. Впереди будет дверь, а за ней темницы для узников. Идём без обуви, и огня. Все металлические доспехи оставляем здесь. Никчему загодя оповещать врага.
В душном колодце темниц, что уходил под самый потолок и оканчивался узкой дырой, сквозь которую пробивался дневной свет - спешно натягивал доспехи толстый охранник. Нет, он не собирался драться. Напротив сейчас, его заботила лишь собственная жизнь и тот скарб, что он сумел накопить за время разбойничьей жизни. Толстяк спешно выбирал из стены камни, за которыми скрывался его тайник. Последний камень упал на пол и руки уже нащупали мешок из грубой ткани, когда к его спине приставили холодное узкое лезвие.
- Любезный, не изволите ли сдаться? - Спросил по-юношески звонкий голос.
Тюремщик потянулся к молоту, что неосмотрительно поставил рядом, но мгновенно получил навершием рукояти по затылку, и тут же забылся блаженным сном.
- Оказалось проще простого! - Один за другим лазутчики выходили на свет, поглядывая по сторонам.
- Лейтенант, поди-ка сюда. - Позвал солдат, что был, на вид, старше остальных. Он сидел на корточках у одной из камер и жевал соломинку. - Это не с "Плачущей девы", часом?
С той стороны решетки на кипе соломы лежал совсем ещё мальчишка. В оборванном мундире королевского флота, босой, и с запекшейся в волосах кровью.
- Похож. Дувин, поищи-ка воды, а я обыщу того тюфяка, у стены, на предмет ключей.
Паренька привели в себя и усадили на бочонок.
- Ты уж, приятель, прости, но дальше ты сам. Мы и так уже здорово задержались. Пойдешь через лаз за той дверью и, если не заблудишься - выйдешь в бухту.
Он смотрел на свет факела сквозь оплывшие от ударов веки. Казалось будто ожил мертвец неделю болтавшийся на волнах прибоя у берега:
- Благодарю вас, господа, но я в состоянии держать в руках оружие.
- Ого! - Донеслось из-за спины Вадьяра. - Да ты сам весишь едва ли больше меча!
Молодой лейтенант жестом руки остановил насмешки:
- Как тебя звать?
- Капрал Ванг-Гес, сэр.
- Откуда ты, капрал?
- Ниоткуда.
- Так не бывает.
- Меня подобрал из воды кок “Плачущей девы” в водах близ Вдовьего залива. По словам капитана, мне не было и года. Ни отца, ни матушки, я никогда не знал. Все, что при мне было - серебряная ложка на цепочке. Экипаж “Девы” - и есть мой дом.
Командир отряда, не смотря на юность лет, не считал себя излишне сентиментальным. И в рядах войска барона Унгерна слыл жестким и бескомпромиссным. Но почему-то рассказ этого паренька тронул его.
- Тогда у меня для тебя плохая новость, капрал. “Девы” больше нет.
Парень не проронил ни слова. Слышно было лишь как скрипели его зубы и кулаки.
- Дайте ему меч.
- С позволения господина лейтенанта, я предпочту это. - Он подошёл к отверстию в стене, подле которого длань правосудия настигла его тюремщика. И взял в руку прислоненный к ней молот.
- Нам туда. - Капрал поднял голову, указывая на решетку в потолке. - Покои Криворота прямо над темницами.
Дюк Криворот и не думал бежать. Напротив: он ждал чего-то подобного от барона. И теперь восседал внутри своих покоев, возведенных из белого камня на манер пхаского шатра. Его трон венчал морской узел из четырех хитро переплетенных канатов и две корабельные кариатиды. Лейтенант без труда узнал "Плачущую деву" и "Пылающий закат" - гордость эскадры, потопленные пиратами неделю назад. Их останки, как насмешка над королевским флотом, красовались за спиной наварха. Но то, что действительно удивило Вадьяра - главарь пиратов кого-то напоминал. Командир отряда мог поклясться, что где-то его уже видел.
- Вас всего шестеро? - Наварх сделал обиженную гримасу. - Я думал Унгерн подошлет, самое меньшее, две дюжины своих сикариев. О вас даже не охота марать руки.
- Дюк Криворот, именем короны… - Начал лейтенант.
- А-ну погодь. - Перебил его пират. - Какой еще Криворот?! Я Кривоброд! Кри-Во-Брод! Деревенщина!
- Именем союза королевств междуречья! - Продолжил Вадьяр. - Ты будешь доставлен на справедливый суд живым или мертвым!
- Ну-у, “мертвым” - это вряд ли. Видишь ли, когда я был маленьким. - Пират стащил с трона свой упитанный зад и стал прохаживаться взад-вперед. Затем окинул взглядом присутствующих, остановившись на капрале. - Ростом примерно с него. Я гулял по ярмарке, где было много диковинных штук. Одной такой штукой была говорящая голова нелюдя. Не знаю, как она жила без всего остального. Ну да это не важно. Зрелище было жуткое. Просто до мурашек. Никто из моих приятелей не осмелился подойти, чтобы услышать ее пророчество. А я подошел. Оказывается она принадлежала целому шаману. Когда у него еще были руки-ноги - он вдыхал какую-то дрянь и рассказывал: что видит. А когда дрянь заканчивалась и шаман изрекал последнее пророчество - ему набрасывали удавку и затягивали потуже. Тело сушили, а когда высыхало - головенку долой. Ну, на манер пробки. И новый шаман ту дрянь, что скопилась в его предшественнике, пользовал дальше. Насыпал прямо из своего сушеного сородича. И так покругу. А наш приятель, видно не высморкался хорошенько, перед тем как его задушили, вот и скопился этот их черный порошок в черепушке. А она возьми и оживи. На потеху люду на ярмарке. Так вот, значит, изрекла мне голова та пророчество. Дескать убьет меня рыбья кость в горле. С тех пор я рыбу ни-ни. Но полно. Заболтался я с вами.