Пират достал из-за пазухи красного камзола какой-то сверток. Простая тряпица, будто старый грязный носовой платок. Но он бережно развернул ее и что-то достал.
- Когда ты командуешь крепостью. - Наварх широко улыбнулся, сверкнув золотым зубом. - Хорошие кадры на вес золота. А кто может выполнить задачу лучше тебя самого?
С этими словами он коротко полоснул себя по ладони, и лейтенант с отвращением заметил, как по ступеням трона вниз покатился, оставляя кровавый след, палец. В тот миг, когда он остановился на полпути между солдатами и Криворотом, на обрубке стали набухать пузыри, словно огромные кровавые гнойники. Спустя мгновенье они стали больше самого пальца в десять, а спустя еще мгновенье - в тридцать раз. Внутри ставшего огромным мутным шаром, пальца что-то зашевелилось. Отряд подался назад, но лейтенант остановил их. Тем временем в огромном кровавом коконе все замерло. А потом, внезапно, из него вылез тот самый палец. Он слегка поковырял внутреннюю оболочку и та, поддавшись, лопнула. Зловонная жидкость хлынула на пол. А перед опешившими солдатами стоял абсолютно голым - толстый невысокий мужчина на кривых ногах. Точь в точь Дюк Криворот.
- Чего уставились? - Буркнул он недовольно, и, быстро осмотревшись, бросился к висевшим на стене мечам.
В этот миг до Вадьяра, наконец, дошло, где именно он встречал это лицо. Охранник спасенного ими паренька был как две капли воды похож на главаря пиратов.
Тем временем вокруг солдат один за другим начали набухать точно такие же пузыри. Их становилось все больше, и в конце концов, они заполонили почти все покои.
- В атаку! - Закричал командир отряда. И начался бой.
Только Ван-Гес в нерешительности стоял с молотом в руках.
- Капрал, очнись! - Закричал Вадьяр, парируя удар алебарды, которую схватил новорожденный пират, на чью долю не хватило мечей. Паренек в растерянности смотрел как его товарищи один за другим вступают в битву, но не мог пошевелиться. Он ни разу не дрался вот так, лицом к лицу с врагом. Та битва в Зеркальном заливе должна была стать первой в его жизни. Долгие годы муштры и корабельная жизнь, взрастили в нем неискоренимое желание вырваться на свободу. А единственным способом это сделать, для моряка, было настоящее морское сражение. В день, когда “Плачущая дева” взяла курс на Лефантину - в душе Ван-Геса вспыхнула искра надежды на скорые перемены. В тот миг, когда он, капрал не по годам, стоял на носу корабля, и глядел в окуляр трубы на белые стены пиратской крепости - он твердо решил, что эта битва станет решающей в его судьбе. Кто же знал, что у судьбы были другие планы?
Когда Дева поровнялась с Лебяжьим утесом у входа в бухту, вдали показался нос Пылающего Рассвета. Юноша легко узнал его по гарцующему резному единорогу из красного дерева. Но чем больше показывался корабль - тем тревожное становилось в груди капрала предчувствие. Наконец он понял почему. Брат-близнец Плачущей Девы, сошедший со стапеля в один год с ней, гордость королевского флота, внушавший трепет врагам Междуречья - лежал на скалах, сломленный пополам будто ломоть хлеба. А навстречу Деве уже вышли две шхуны под парусами Каганата. Черный пес, поедающий солнце, красовался на их парусине цвета песка. Это был герб Пхаса, завидев который, будь то в море или на суше, отважнейшие из воинов, начинали молиться. Но капитан Девы был не из робкого десятка. Алевант Обервью, старый морской волк, ставший для Ван-Геса отцом, скомандовал готовиться к абордажу и все завертелось, как в огромной кадке с сельдью. Капитан был готов к чему угодно. Даже к тарану. Хоть его галеон и превосходил размерами пиратские фрегаты почти вдвое. Но к тому, что случилось не был готов даже он.
Фрегат, шедший встречным курсов по правому борту нес на палубе огромную стальную цепь, намотанную на катушку, словно пряжа. На ее звеньях отражали солнце острые зубья, а конец ее уходил под воду. На втором фрегате ничего подобного не было, но рядом с ним из-под воды выглядывала точно такая же цепь и уходила куда-то в трюм. Когда носы всех трёх кораблей поравнялись, пираты по левому борту что-то сбросили в воду и зазвенел металл. Ван-Гесу показалось, что они встали на якорь. Но корабль не замедлился и, по-прежнему, шел на полных парусах. Капитан уже обнажил саблю, готовясь скомандовать "К бою", но в этот миг что-то ударило о днище и заскрежетало под ним. По всему корпусу корабля прошла дрожь. Капрал почувствовал, как вибрирует палуба. А тем временем на фрегате по правому борту разматывалась катушка с цепью. Дева заскрипела всем своим огромным телом и стала сбавлять ход. Пиратские суда стало притягивать к ее бортам. А потом огромная туша галеона вдруг словно сложилась. Доски под ногами моряков вздыбились, уходя в пролом в центре парусника. Капитан скомандовал "Покинуть корабль!" Это было последнее, что слышал юный капрал. Падающей мачтой его сбило с ног, а очнулся он уже на корабле пиратов.