В подвале постоялого двора было на удивление просторно и тепло. Дневной свет пробивался сквозь оконца под сводчатым потолком, поднимая в нагретых столпах света крохотные пылинки. Здесь нашлось место и хозяйским припасами, и даже нескольким жеребцам богатых постояльцев. Они мирно жевали сено в отдельных стойлах. Но среди этой приветливой обстановки, были и две крохотных темницы для особо буйных гостей. В одной из них на тюке соломы спал, сотрясая воздух блаженным храпом, Антоний.
Вадьяр зачерпнул воды из стоящей рядом кадки и плеснул в заключённого.
- Аргх! - Зарычал спросонья жрец. - Кто посмел осквернить ложе могущественного чародея?
Судья зачерпнул ещё кружку и поднес ее к решетке:
- Где книга, чернокнижник-недоучка?
Жрец сглотнул, глядя на стекающие по стенкам куксы каплям прохладной воды:
- Какая еще книга?
- Та, которой ты давеча чуть было не сжег трактир. - Мужчина сделал глоток и обтер ладонью длинные седые усы. - Или ты скажешь, что у тебя ее нет?
Антоний протянул руки сквозь прутья своей темницы:
- Ах эта? Я спрятал ее на конюшне.
Кашевар и трактирщик заканчивали ремонт ворот.
- Ладно вышло. Будто новые. Сейчас хлопчики притянут замазку. И все быстро законопатим. До весны доживут.
Лазло придерживал створку, стоя на смотровой лесенке:
- Поди-ка сюда, Норвил. - он приложил ладонь к глазам. - Уж не твои ли поварята вместо смолы кого-то тащат?
Двое пареньков в длинных, не по размеру, жупанах, вели под руки незнакомого человека.
Норвил выбежал на встречу. Тем временем у ворот собрался оставшийся в трактире люд. Человек, которого приволокли повар и мальчишки, был настолько истощен, что, казалось, вот-вот рухнет замертво. Его отвели в трактир, посадили у остывающего очага, дали одеяло и миску вчерашней похлебки. Пока он не проронив ни слова трясся от холода, кто-то высказал мысль, что его ограбили. Человек был в одной ночной рубашке. Ни вещей, ни даже сапог. По всему было похоже, что это дело рук лихого люда. Тут дверь в погреб скрипнула и на пороге возник королевский судья. Спасённый обернулся на звук и, встретившись взглядом с висевшей над дверью кабаньей головой, стал бледен, как овчина, выронив из рук миску.
- Что это с ним? Будто призрака увидел. - Обернулся на чучело Вадьяр.
- Не говорит, сударь. Пока ни слова не проронил. - Трактирщик плеснул в кружку из мутной бутыли, в которой что-то плавало в жёлтой на просвет жидкости. - Держи, бедолага. Согреешься.
Гость глотнул из кружки и схватился за горло. Лицо его покраснело, а из глаз полились слезы.
Вадьяр поднес бутылку к носу. В ноздри ударил резкий аммиачный запах.
- Что это за мерзкое пойло?
- Настойка на детеныше землегрыза.
Тут в трактир вошли поварята:
- Уже очухался? Мы его нашли на озере. когда топили смолу с сосен. На него напал кабан. Скажи, Язик?
- Ага. - Чумазый поварёнок вытер рукавом нос. - Жалко кабана из котла уже не вытащить. Прилип намертво.
- Кре… - Вдруг проскрипел спасенный мужчина.
- Что он сказал?
- Кревен. - Снова подал голос гость.
- Кревен? Городок в восьми милях отсюда? Ты тамошний?
- Нелюди пришли на рассвете. Много. Больше двух сотен. Почти все мертвы. Кого не убили - угнали в рабство.
Вадьяр насупил брови:
- Скоро здесь будет очень жарко. Заканчивайте с воротами и ставьте на огонь все, что течет и горит. А я на конюшню, за подмогой.
Стоя перед клеткой, судья вертел в руках странный деревянный куб:
- Не больно-то похоже на книгу. Скорее на игрушку. - Он бросил предмет своему писарю. - Может ты разберешься?
Ксави поднес куб ближе к лицу, скрытому капюшоном, и на что-то надавил двумя пальцами. Предмет щелкнул и писарь осторожно вытащил из него длинную ленту свернутого пергамента. Он словно был намотан на барабан внутри куба. И теперь разворачивался, открывая записанные на нем секреты. Ксави что-то показал судье жестами свободной руки.
- В этом нет сомнений?
Кивок в ответ.
- Дро'Зар'Кеверих. - Задумчиво произнес мужчина.
- Что ты там бормочешь? - Подал голос из-за решетки жрец.
- Твое счастье, чернокнижник, что ты не открыл все три печати.
- Может и открыл бы. Да ключ был всего один.
- Значит тебе повезло втройне. - Печально произнес Вадьяр. Ксави вновь что-то сказал ему жестом руки. - Ты не знаешь: кто такой Хезис?
- Жрец переменился в лице. Язвительная ухмылка немедля сменилась насупившимися бровями.
- А что?
- Содержимое этой книги - это имена ее рабов, чьи души она поедает. Последнее имя - Хезис.
- Это имя моего друга. - Жрец отвернулся. - Его настоящее имя. Их у нас отняли много лет назад. Хезис стал Марком. А Чеворт - Антонием.