Рублю искрящим кнутом постромки, отпуская его… Он готов отдать жизнь за один вдох вольного ветра, и он отдаст жизнь — отдаст мне…
— Бери волю, Ангрифф! Но верни мне долг — стань моим оружием! Выведи из строя всю их технику! Сожги их всех! Сожги их, пока они не сожгли твою шкуру! Стань в схватке первым! Ступай! Атакуй их, Ангрифф!
Он выгнул спину, замерев на месте, готовясь броситься на меня… Но я оборвал его клич пылающим хлыстом, испускающим столпы искр, и он рванул в белую мглу бурана…
— Скрэль! Стрель! Фйорн! Пока вы не видите врага! Но пришло время вашего незримого пламени! Пошли! Накиньтесь на них пургой! Крушите их, кусайте, жгите!
Я рассекаю тросы постромок, отпуская их… Я разжигаю их глаза сыплющим искрами кнутом, спуская разряд за разрядом… Гоню прочь их всех, одурманенных болью и злобой, заставляя их всех бросаться на моих врагов, вымещая на них и боль, и злобу силой… своей и моей силой, вызывающей на бой и бурю, и врага…
Подключаю защитное поле «саней», низко парящих в воздушных потоках… Поднимаю их выше, выводя в верхний поток, пойманный крыльями… Решаю, что не время жалеть энергию, и перевожу аппарат на скоростной режим, пуская в полет против ветра на предельно мощной тяге… Резко рассекая ненастье острым клювом, он пронизывает мрак метели жестким светом… Отвожу его в сторону от острых скальных осколков, и опускаю на наст, сровненный сильными ветрами… Скидываю с плеч косматую шкуру скингера, падающую на снег с тяжестью и покидающую меня с теплом… Затягиваю крепче крепления доспеха, заковывающего меня холодом… Отключаю поле, прекращаю подачу энергии… подходящей к концу энергии… Я не смогу улететь с этого места… А скингеров, тянущих крылатые «сани», я отпустил, натравив на противника… Но не время думать про аппарат и скингеров — про мое возвращение… Я слетаю на прочную корку наста и несусь прочь от «саней»… от мыслей и воспоминаний…
Выбираю место столкновения в зоне пересечения — я встану и останусь на нем навсегда… Бросаю излучатели с зарядами, берясь за кинжалы… Нет здесь оружия вернее. Только этому простому оружию нет помех от кличей снежных зверей. Я сжимаю крепче в холодной руке хрупкий на морозе клинок, и зов с ветром рвется с моих пересохших губ…
— Сбей с курса их крылатые «стрелы»! Сожги их! Убей их всех! Пока тебя, холодного, не скрыл несходящий снег! Верни мне долг! Сожги их, Ангрифф!
Белые звери скрылись в белой мгле, наступающей на них стеной ледяной пыли… Но вой ветра не заглушил их высокочастотного визга… Кличи скингеров слышны и в сильный шторм, звенящий и ревущий на всех частотах звука… Но звери замолкают, падая под вражеским огнем, исчезая под снегом…
А они совсем недалеко — «драконы»… Они летят ко мне… Я не думаю, что «драконы» делают здесь, — на территории глетчера Штормштадта — я разгоняю искрящий кнут…
Запись № 2
Кровь хлещет у меня изо рта, заливая его глаза — теперь он не видит оскала моей всепоглощающей силы… Теперь он не увидит ничего… Офицер S9 сжал зубы и разжал руку, бросая кинжал, застрявший в моем грудном хряще и разбитом доспехе… Резким рывком я выдернул из груди его клинок, выплевывая и глотая темную кровь, — мою кровь… Захлебываясь и задыхаясь в горячей ярости, я упал ему на грудь, вытесняя его последний выдох… Ему не достало сил забрать мое дыхание, он должен отдать мне — свое…
Я с трудом сдерживаю жадность, заставляющую меня хватать воздух открытым ртом… Здесь нельзя дышать в бездумном забытьи, не вспоминая про повелителя северного предела, не остерегаясь холода, властвующего среди белого безмолвия безраздельно… Здесь безрассудным мороз звериными зубами раздирает горло и разрывает грудь, заковывая легкие вечным льдом, отбирая вдох и забирая выдох… Он всегда готов остановить дыхание наглецов, представших перед ним в виде поработителей… всегда готов наказать всех, посмевших дышать перед ним полной грудью, подобно победителям…
Холодный север… Он не терпит вражеских вторжений… А его враги — все, насаждающие свои порядки… Никто не в силах его завоевать… Захватчика ждет расправа — короткая и жестокая… Он атакует страшными силами стихии — сжигает холодом насмерть, несмотря на сопротивление… или угнетает тоской — заставляет уходить в немую слепоту и тихо замерзать… Важно, что он — повергает противника… Он нападает на всех — всегда… Его никто не подчинит — никогда… Но и отвечать непротивлением на его натиск нельзя — покорность равнозначна смерти… Нужно противостоять ему постоянно… но в определенных, в разумных, пределах… Нужно все время стоять начеку и помнить, что потеря осторожности — смертельна… что при неверном расчете своих сил, человек становится врагом севера… В его войско вступают только люди, признающие его власть… Но среди них одни мертвецы — покойники, спящие вечным сном… Их одних он, не мучая, призывает навеки в свою заиндевелую рать — за повиновение его приказам, за веру и правду… Их одних, он чарует сиянием и уводит в снега, сохраняя в неизменном виде, считая своими соратниками…