(10) После этой присяги Клеарх сказал: «Ну вот, Арией, коль скоро предстоит нам один поход, так скажи, что ты думаешь о нашем пути: идти ли нам тем же, которым мы пришли, или надо, по-твоему, придумать какой-нибудь другой, лучший?» (11) Арией сказал: «Если пойдем назад тем путем, каким пришли, — все погибнем с голоду: ведь у нас сейчас нет продовольствия, и на семнадцати последних переходах по этой местности мы и по дороге сюда ничего не могли добыть. А если что и было, то мы по пути все прибрали. Теперь мы задумали пойти дорогой более дальней, по чтобы не знать недостатка в продовольствии. (12) И на первых порах надо нам делать переходы как можно длиннее, чтобы подальше оторваться от царского войска. Если мы отойдем на два-три дня пути, царю нас уже никак не поймать. С малым войском он нас преследовать не осмелится, а с большим двигаться быстро не сможет, да и в продовольствии будет у него недостаток. Таково мое мнение».
(13) Таким было его военное искусство, не способное ни на что, кроме как убегать и ускользать. Но судьба приготовила нечто более славное. Когда занялся день, вышли в путь, видя солнце справа и рассчитывая на закате прийти в деревни Вавилонской области, — и в этом расчете не ошиблись. (14) Перед вечером воинам почудилось, будто появились враги на конях; и те из греков, которые вышли из строя, побежали в строй, и Арией, ехавший из-за раны в повозке, сошел на землю и принялся надевать панцирь, и его спутники также. (15) Пока они вооружались, вернулись высланные вперед дозорные и доложили, что там не всадники, а пасется вьючный скот. И все тотчас же поняли, что где-то поблизости раскинул свой стан царь; и тут еще над деревнями совсем неподалеку завиднелся дым.
(16) Клеарх не повел своих на врага, зная, что воины измождены и не кормлены; к тому же было темно. Вместе с тем он и не отклонился с пути, опасаясь, как бы это не было сочтено бегством, но двигался прямым путем и на закате солнца вместе с передовыми остановился на ночлег в ближайших деревнях, откуда царское войско утащило даже дерево из построек. (17) Передовые еще кое-как расположились, а остальные, подошедшие уже во тьме, разместились где попало под открытым небом и, окликая друг друга, подняли такой гомон, что и противник услышал: те из врагов, что стояли ближе, сбежали со своей ночевки. (18) Выяснилось это на следующий день: больше не было видно нигде поблизости ни вьючного скота, ни палаток, ни дыма. Сам царь, казалось, был испуган приходом войска: он ясно это обнаружил тем, что сделал на следующий день.
(19) Но глубокой ночью и на греков напал страх; поднялся шум и гам, как бывает всегда, когда нападает страх. (20) Тогда Клеарх приказал элейцу Толмиду, лучшему глашатаю того времени, которого держал при себе, установить тишину и объявить, что по приказу полководцев получит талант награды тот, кто уличит воина, допустившего в расположение войска осла. (21) Когда это было объявлено, воины поняли, что страх их пустой, а полководцы невредимы. А на рассвете Клеарх приказал грекам построиться и положить оружье возле себя, как в день сражения.
III. (1) То, что я написал, — что царь был испуган приходом войска, — обнаружилось вот из чего: накануне он через послов требовал сдать оружье, а сегодня с восходом солнца прислал гонцов говорить о перемирии. (2) Они, подойдя к передовым караулам, спросили, где начальники. Когда караульные известили об этом Клеарха, он как раз осматривал строй и приказал караульным передать послам, чтоб они подождали, пока он освободится. (3) Выстроив войско так, что со всех сторон любо было смотреть на плотно сомкнутые ряды, а не в строю никого нельзя было увидеть, он приказал звать вестников, сам же вышел им навстречу с самыми статными и хорошо вооруженными из своих людей, сказавши и остальным начальникам сделать то же. (4) Подойдя к вестникам, он спросил, чего они хотят. Они сказали, что пришли насчет перемирия и уполномочены передать и то, что объявляет грекам царь, и то, что ответят царю греки. (5) Клеарх сказал им: «Передайте ему, что сначала надо сразиться: у нас нет завтрака, так кто же осмелится толковать грекам о перемирии, не предложив им позавтракать?» (6) Услыхав это, вестники отъехали, но скоро вернулись: ясно было, что где-то поблизости или сам царь, или кто-нибудь, на кого возложено это дело. Они сказали, что, по мненью царя, греки говорят справедливо и, если перемирие будет заключено, пусть идут за проводниками, которые и поведут их в те места, где у них будет продовольствие. (7) Клеарх спросил, заключается ли перемирие только для тех, что ездят взад и вперед, или для всех остальных тоже будет перемирие? А они ответили: «Для всех, пока царя не известят о вашем ответе». (8) После этих слов Клеарх их отпустил, а сам держал совет. Все считали, что нужно поскорее заключить перемирие и спокойно идти за продовольствием и взять его. (9) Но Клеарх сказал: «А мне кажется вот что: не стану-ка я отвечать быстро, а потяну время, чтобы вестники забеспокоились и подумали, будто нам неугодно заключать перемирие. Правда, я думаю, что и наши воины будут бояться того же». А когда он счел, что пора, то известил гонцов, что заключает перемирие, и велел скорее вести войско за продовольствием.