Ленинградская область. Примерно девять тысяч лет назад.
Небольшое стойбище приютилось на берегу реки. В центре горел костёр, вокруг которого стояли три простых укрытия. Каркасом им служили бивни Владык Тундры, которых спустя тысячелетия назовут мамонтами. Стенами служили простые, грубо обработанные шкуры. Полтора десятка людей, одетых в шкуры зверей, несколько мужчин, женщин и детей занимались разными делами. Две женщины готовили скудную добычу на костре, мужчины сосредоточенно, при помощи заострённых костей, откалывали каменные чешуйки от кусков кремня, изготавливая из них наконечники для стрел и копий. Несколько детей носились вокруг стойбища, самые маленькие спали у костра.
Ближе всех к огню сидел глубокий старик. Его длинные спутанные волосы давно уже были полностью седыми, но из - за грязи всё равно казались почти чёрными. Одет он был лучше остальных своих соплеменников - его одежды были изготовлены из хороших пушных шкур маленьких хищных зверьков. На шее старика висело несколько костяных ожерелий. Одни бусы были совсем маленькие, другие были размером с лесной орех. В руках он держал результат многомесячных трудов - часть цельного куска бивня Владыки Тундры, которому он придал округлённую форму. На верхней части изделия, был с большим мастерством выжжен сложный рисунок, основой которого служило изображение человека, вооружённого копьём. А узором служил древний знак солнцеворота, который спустя тысячелетия будет незаслуженно опорочен, и на долгие столетия станет для людей символом зла.
Похожий рисунок темнел и на левой ладони старика. Ещё раз осмотрев творение своих рук, старик глубоко вздохнул: конец был близок. Столько зим, сколько у него было пальцев на руках и ногах, минуло с того дня, когда последний из Владык Тундры нашёл свою смерть на дне обрыва, куда его сбросил страх перед самым страшным оружием, какое было в те времена у людей - огня. Именно из его бивня был изготовлен артефакт, который старик сейчас держал в руках.
Пододвинувшись к костру почти вплотную, старик швырнул в него несколько сухих веток, и огонь стал заметно ярче. Сжав в руке своё изделие, старик почти беззвучно зашептал непонятные слова. Знак на его руке вспыхнул голубым светом, так же, как и знак на изделии из бивня. Соплеменники с благоговейным страхом уставились на старика, чьи глаза изменились - исчезли зрачки и радужка, остались лишь белки. Для старика же мир изменился - исчезли стойбище и окружавшие его леса, исчез берег реки и сама река. Остался лишь небольшой клочок земли, парящий в пустоте, и костёр, чьё пламя стало тёмно-фиолетовым, а дым чёрным, как безлунная ночь.
Сжав своё изделие в правой руке, старик вскинул левую, на которой ярко вспыхнул знак, и в бесчисленный раз воззвал к пустоте, окружавшей его. Но ответа он не получил. Тяжело вздохнув, старик опустился на колени перед костром. На что он надеялся? Последний раз Мудрый являлся ему и говорил с ним многие зимы назад, незадолго до того, как пал последний из Владык Тундры. Уже тогда он предупреждал, что конец его близок, так же, как и конец для многих племён. На вопрос, будет ли это концом и для племени Старика, Мудрый прямого ответа не дал, туманно сказав - “От тебя всё зависеть будет”.
Старик покачал головой. Для его племени настало тяжёлое время. Исчезли Владыки Тундры и многие другие звери, что кормили его племя. Менялся и сам мир. Вечные льды немыслимой высоты таяли с каждым годом. Из - за края света начали приходить чужие люди. Их было много, они стали вступать в бой с племенами, что века жили в здешних лесах. В этих битвах племя старика потеряло почти всех своих охотников. Старик как мог старался использовать силы, что давным-давно, ещё мальчишкой получил от Мудрого. Не раз это спасало племя от гибели. Изготовленные им амулеты укрывали охотников от взора диких зверей, заговорённые им копья били без промаха. Он знал, в какой стороне прячутся звери, видел на охоте самые незначительные следы, те что не мог разглядеть больше никто. Но годы брали своё, его тело всё больше подводило его. Да и сила, полученная от Мудрого, была уже не та. С каждым годом она слабела всё больше.
Было ли тому виной то, что Мудрый перестал говорить с ним, или его старость, на это у старика не было ответа. Больше всего его угнетало то, что он, как ни старался, не смог найти преемника. Ни один из детей, или взрослых охотников не перенял даже малой толики полученных стариком сил. И с его смертью, дыхание которой он ощущал всё отчётливее, племя лишиться последней надежды выжить. Горькие мысли старика прервал какой-то шум. Нахмурившись, но попытался понять, откуда он исходит. Здесь, посреди пустоты не было ничего, что могло бы шуметь…
Внезапно он понял, что шум слышит его тело, что осталось сидеть у костра в стойбище. Сосредоточившись, старик зажмурился, а после открыл глаза. В следующий миг мир снова резко изменился, пустота исчезла, он сидел у уже догорающего костра. Время замерло для старика, и это позволило ему осознать происходящее. Вокруг отовсюду раздавались истошные крики - по стойбищу бегали незнакомые люди. Чужаки, пришедшие из-за края земли!
Охотники его племени лежали там же, где делали оружие из кремня. У одного был размозжен череп, у второго был вспорот живот - его внутренности вывалились наружу. Третий был утыкан стрелами, но он по прежнему сжимал глотку чужака, чья голова была неестественно вывернута.
А прямо перед стариком стоял другой чужак, уже замахнувшийся огромной суковатой дубинкой, для решающего удара. Зарычав, старик вскинул руку - знак Мудрого на руке вспыхнул, и чужака отбросило далеко назад. Прямо на поваленное дерево, точно на хищно торчащие острые сучки, проткнувшие тело человека насквозь.
Это действие отняло у старика почти все силы. А ведь когда-то он мог проделывать такое несколько раз подряд без отдыха… Но думать об этом было некогда. Старик вскочил на ноги и тут же взвыл от боли - только сейчас он почувствовал, что из спины торчат несколько стрел. Хрипя, он попытался вытащить их, но не успел. Копьё, направленное умелой и сильной рукой, пронзило грудь. Старик мгновение разглядывал торчащее у него из груди древко, потом мощный удар отшвырнул его, и он упал у одной из хижин.
Жизнь быстро вытекала из него, разум захлёстывала темнота. Сквозь застилавшую глаза пелену он увидел одного из чужаков, за волосы тащившего отчаянно сопротивляющуюся женщину, в то время, как другой методично добивал детей копьём. Ещё один чужак уже устроился у костра и вовсю уплетал готовившуюся на нём пищу. На умиравшего старика никто из грабителей-чужаков внимания уже не обращал, и потому не заметил, что губы его что-то шепчут, а вытекавшая из раны кровь устремилась к изделию из бивня Владыки Тундры, которое старик по-прежнему сжимал в руке. С тихим шипением кровь словно впитывалась в артефакт, отчего рисунок постепенно начинал светиться огнём.
На следующее утро, когда отряд налётчиков стал собираться назад в родное стойбище, один из чужаков заметил что-то в руке убитого накануне старика. Заинтересовавшись, он взял в руки добычу старика, но спустя мгновение взвыл от боли. Непонятная штуковина из бивня мамонта страшно обожгла ему руку, оставив на ней жуткую обугленную рану. В бешенстве он зашвырнул её в лес, попав, сам того не ведая, точно в нору лисицы.
На следующий день, уже в родном стойбище, обожженная рука опухла и перестала двигаться. Через два дня, к утру она почернела, а вечером охотник умер, хрипя и кашляя кровью. Через неделю кашляя кровью умерло трое охотников, вождь, несколько женщин и четверо детей. Через месяц могучее племя, наводившее своими набегами ужас на соседей перестало существовать.
Ленинградская область. 201х год.