И когда она слушает ту самую бетховенскую сонату, название которой было написано в предсмертной записке Желткова, — в ее сознании невольно складываются поэтические строки, как бы произносимые умершим человеком, любившим ее, с их рефреном: «Да святится имя Твое».
Строки, перекликающиеся с изумительным гимном любви — с «Песнью песней».
Любовь, казавшаяся жалким, смешным чудачеством, любовь, отброшенная презрительно и высокомерно, — победила.
1