Форма и значение обелиска, как и пирамиды, происходят от бен-бена, древнего гелиопольского солярного символа. Обелиску преднамеренно придавали величественный вид: это была монолитная гранитная колонна, увенчанная пирамидионом, который был покрыт либо золотом, либо еще более дорогим электром (сплавом золота и редкого в ту пору серебра) и блестел в лучах восходящего солнца.
Хатшепсут повелела своему архитектору Сененмуту возвести в Карнаке два гигантских обелиска высотой в 97 футов каждый и покрыть электром не только их вершины, но и грани до середины. Как гласит надпись царицы, «Хатшепсут построила в честь отца своего Амона два огромных обелиска из прочного гранита с юга, их верхние части из лучшего в мире электра были видны на обоих берегах реки. Их сияние заливало Обе Земли, когда солнце восходило между ними, являясь на горизонте небес». Внушительные размеры обелисков Хатшепсут и ее претензии на статус дочери Амона приводили в ярость Тутмо-са III и его сына Аменхотепа II, которые решили прибегнуть к довольно абсурдному средству — закрыть памятники стенами из песчаника. Затем, чтобы превзойти Хатшепсут, Тутмос поставил поблизости свой 101-футовый обелиск, который впоследствии был увезен в Рим (еще один происходящий из Карнака обелиск Тутмоса стоит теперь в Стамбуле). Два меньших по размерам обелиска, установленных Тутмосом в Гелиополе, были увезены римлянами в Александрию, где они получили ошибочное название «Иглы Клеопатры». В девятнадцатом столетии они вновь отправились в путь — один попал в Лондон, на набережную Темзы, другой — в Центральный парк Нью-Йорка. По сути, все обелиски Тутмоса III или были разрушены, или, как, наверное, и подобает памятникам царя-завоевателя, находятся теперь за пределами Египта. А стены, некогда построенные Тутмосом, чтобы заставить замолчать письмена Хатшепсут, были убраны: ее слова о себе как о дочери Амона снова можно прочесть на самом большом из сохранившихся в Египте обелисков, стоящем в Карнакском храме.
Ок. 1400–1390 гг. до н. э. Правление Тутмоса IV начинается с короткой демонстрации военной силы в Сирии. Возобновленный мир с Митанни скреплен браком Тутмоса и митаннийской царевны. Его главной супругой, однако, остается Мутемуйа, простая египтянка, которая становится матерью следующего царя, Аменхотепа III.
Ок. 1390–1352 гг. до н. э. В правление Аменхотепа III Новое царство достигает вершины своего благосостояния. В момент вступления на престол Аменхотепу было не более двенадцати лет, и он был еще молод, когда женился на женщине незнатного происхождения по имени Тэйе, которая имела на него огромное влияние и носила титул «Великой супруги царя». Он также взял в жены вавилонскую и двух митаннийских царевен, скрепив тем самым мирные отношения Египта с этими великими державами Ближнего Востока, и значительно расширил торговые контакты с Критом и материковой Грецией.
Одна из гигантских статуй Аменемхега III в Фивах, известных под названием «Колоссы Мемнона»
Аменхотеп строит большую часть храмового комплекса в Луксоре, который он посвящает богу Амону, и прокладывает церемониальную дорогу с рядами сфинксов по обеим сто ро-нам, которая связывает комплекс с великим храмом Амона в Карнаке. Он также строит новый царский кохмплекс на противоположном берегу Нила, включающий дворец, огромный искусственный пруд и собственный поминальный храм царя, охраняемый его огромными портретными статуями, которые известны последующим поколениям как «Колоссы Мемнона». В этот период Египет привлекает многочисленных гостей из других стран. Здесь, под великодушным покровительством Амона-Ра, рождаются новые модные течения, идеи и культы.
«Его Величество обратился к своему отцу Амону с сердцем, полным радости, когда убил своей палицей семь вождей из земли Тахси [в Сирии]. Они были повешены головами вниз на носу корабля Его Величества. Затем шестеро из этих врагов были повешены на городской стене Фив вместе с отрубленными руками, а один труп отправили на корабле в Нубию и повесили на городской стене Напаты, чтобы жители ее убедились в победоносном могуществе Его Величества».
Еще одной замечательной женщиной Восемнадцатой династии была Тэйе, супруга Аменхотепа III. Родившись в нецарской семье, она тем не менее приобрела огромное влияние, судя по тому, насколько часто она появляется рядом со своим супругом в скульптуре, на рельефах и в надписях.
Отец Тэйе Иуйя был царским чиновником из города Ахмима, расположенного между Фивами и Асьютом. Ему и его супруге по имени Туйя было пожаловано право быть похороненными в Долине Царей — исключительный случай в египетской истории. Религиозный реформатор Эхнатон был сыном Тэйе и выбрал ее своим ближайшим советником; ей, возможно, приходился братом Эйе, который унаследовал трон после Тутанхамона, в то время как Нефертити, прекрасная супруга Эхнатона, вероятно, была дочерью Эйе и племянницей Тэйе.
Таким образом, Тэйе находилась в самом центре того, что было названо «самым значительным событием в религиозной и культурной истории Египта», — реформы, проведенной ее сыном Эхнатоном, который упразднил культ Амона и возвел Атона на уровень верховного божества. Мы не можем с уверенностью сказать, какую роль играла она сама или ее семья (и играла ли вообще) в учреждении новой религии. Однако ее имя стоит у самых истоков этих событий, когда Тэйе вместе со своим супругом плавала по выкопанному специально для ее удовольствия озеру на лодке с названием «Атон сияет», а память о ней — локон ее каштановых волос, взятый с собой в гробницу ее внуком Тутанхамоном, — символически завершает эпоху.
«Амон дал [Аменхотепу III] и южан, и северян; ему вручена власть над жителями запада и востока. Они отдают ему лично своих детей; они приходят, чтобы он мог дать им дыхание жизни».
Аменхотеп III отождествлял себя с богом Ра и иногда с солнечным диском Атоном, как, например, в одной из надписей, где он называет себя «сияющим Атоном». Но он никогда не упускал из виду всех остальных богов Египта, которых считал различными проявлениями солнечного бога. В особенности он почитал Осириса, который в известной степени дополнял Ра; смерть и тьма иного мира были необходимыми и важными этапами в цикле возрождения. Хотя Аменхотеп и склонялся к идее божественного единства, он заботился о сохранении традиционной терпимости к многообразию верований.
Но сын Аменхотепа и Тэйе, который вступил на престол под именем Аменхотеп IV, вскоре начал изображать солнечного бога в виде бестелесного солнечного диска, Атона, лучи которого нисходят на царя, его супругу Нефертити и их детей, вручая им знак жизни — анх. Примечательно, что в этих сценах нет никаких жрецов: теперь сам царь является посредником между человечеством и божеством. Возможно, Аменхотеп IV чувствовал, что царской власти стала угрожать растущая сила служителей Амона в Карнаке, которые были главными получателями царских даров, и он вскоре приступил к перераспределению их доходов в пользу культа Атоиа. Однако его программа выходила далеко за пределы приведения жречества к покорности; должно быть, фараон руководствовался искренней и страстной верой в новое божество.