Селестина только успела прошмыгнуть внутрь, как тяжёлые двери захлопнулись.
– Опаздываешь, Селестина, – сделала ей замечание крыса-привратница, глянув на часы.
– Опаздываешь, Селестина, – сказали пятеро других мышей, которые уже сидели и ждали на скамье с белыми рюкзачками на коленях.
– Знаю, – сказала Селестина, – но я…
Она слишком запыхалась, чтобы объясняться. Слишком частым было дыхание. Слишком быстро колотилось сердце. Селестине казалось, что никогда в жизни она столько не бегала.
Она незаметно уселась рядом с пятью другими мышами, которые разговаривали между собой, как будто её вообще нет.
– У тебя сколько? – спросила первая мышь у своей соседки.
– Пять, – ответила та.
– Не густо, – заметила третья мышь.
– А у тебя? – спросила вторая мышь у третьей.
– Двенадцать!
– Это твой лучший результат? – уточнила пятая мышь у третьей.
– Нет, на прошлогодней практике у меня как-то было семнадцать!
Тут все примолкли, потому что семнадцать – это, нельзя не признать, много.
– А у тебя, Селестина, сколько? – спросила вдруг первая мышь.
Селестина почувствовала, что краснеет. (Да, мыши краснеют. Медведи, впрочем, тоже. Под шерстью не видно, но они краснеют.)
– Эй, Селестина! Так сколько у тебя?
Автор: Но о чём они говорят? Чего сколько?
Селестина: Зубов сколько, вот чего! Молочных зубов, которые медвежата кладут под подушку! Такая у нас была работа. Вылезать каждый вечер наверх, искать молочные зубы, выпавшие у медвежат, собирать их в наши белые рюкзачки и приносить сюда, в клинику.
Автор: Зачем?
Селестина: Чтобы делать новые зубы старым мышам, вот зачем! Медвежий зуб очень прочный. И потом, из него можно сделать несколько мышиных зубов!
Автор: Значит, поэтому и приходит мышка, когда у медвежонка выпадает зуб?
Селестина: Конечно! А ты думал почему? Что-то ты, Автор, далёк от действительности.
Эрнест: И не очень-то образованный к тому же. Ты не читал в детстве такую книжку – «Базиль и крыса Кадабра»?
Автор: Нет…
Эрнест: Ну это ты, пожалуйста, исправь! Завтра же тебя спрошу.
Автор: Так сколько всё-таки зубов было в твоём белом рюкзачке?
7
Селестина не хочет быть дантисткой
То-то и оно: у Селестины был только один. Зуб малыша Леона. У её товарищей – у кого пять, у кого десять, у кого двенадцать, а у неё, у Селестины, всего-навсего один!
Ох, что было, когда это обнаружил Главный Дантист! Главный Дантист руководил «Белой клиникой». Большой тощий крыс, длинный и холодный, как сталагмит (словарь, срочно!), который непременно хотел, чтобы Селестина стала дантистом.
– Всего один зуб, Селестина! Ты целую ночь провела наверху и добыла всего один зуб?!
– Я не виновата, – начала было Селестина, – я выскочила в окно, упала в помойный бак и…
Но Главный Дантист не слушал. Главный Дантист обыскивал рюкзачок Селестины.
– Посмотрим, – мурлыкал он, – посмотрим, что там ещё, в этом рюкзачке…
Он перевернул рюкзачок над корзинкой для бумаг, и все рисовальные принадлежности Селестины вывалились в корзинку: блокнот, карандаши, тюбики с красками, кисточки, ластики…
– Так-так-так… – протянул Главный Дантист. – Вот чем ты, значит, занимаешься во время практики, Селестина… Ты рисуешь… Вместо того чтобы собирать молочные зубы, ты рисуешь…
Медсестры, врачи, студенты, пациенты – вся «Белая клиника» оцепенела. Все смотрели на Главного Дантиста и Селестину.
– Посмотрим, Селестина, что ты рисуешь…
Главный Дантист наклонился, выудил из корзинки блокнот для набросков. Бережно открыл.
– Ну-ка, ну-ка… – вкрадчиво прошептал он. – Та-ак… Так-так… вот, значит, как… Ты рисуешь… медведей!
Он взмахнул блокнотом над головой, раскрыв его на портрете Жоржа.
– Смотрите, какого она нарисовала большого тёмно-бурого медведя!
– Какой ужас! – в ужасе вскричала вся клиника.
Главный Дантист перевернул страницу и показал всем портрет Люсьены:
– Смотрите, какую она нарисовала круглую светло-бурую медведицу!