Пожалуй, самым ярким примером петровской управляемой модернизации стало введение периодической печати. Когда в 1702 году на типографских станках, привезенных Петром из Европы с мыслью о необходимости включиться в начатую еще Гутенбергом информационную революцию, в Москве была отпечатана первая русская газета, ее редактором и цензором был поначалу сам царь. Пресса играла важную роль в модернизации страны, но о подлинной свободе печати никто даже не мечтал.
Пока Петр занимался переустройством московского общества, его армия приступила к задуманному им пересмотру российских границ. В 1703 году русские отвоевали у шведов небольшую крепость в устье Невы, где река впадает в Финский залив. Там Петр и задумал построить свою новую столицу. Тот факт, что земля эта плохо подходила для большого города, его как будто не беспокоил. Дельта Невы находилась в приарктических болотах (Нева по-фински и означает «болото»). Регулярным паводкам и наводнениям, отсутствию надежных источников свежей воды и нехватке строительного леса здесь сопутствовали вездесущие инфекции летом и суровые морозы длившейся полгода зимы. У этой точки было только одно преимущество: местный порт был обращен не к континентальной России, но к Западу, к современному миру. По Неве корабли попадали в Финский залив, оттуда в Балтийское море, далее мимо Дании в Северное, а затем могли причалить в гавани любого из величайших западноевропейских городов: Лондона, Парижа, а главное – Амстердама.
Первый камень новой столицы был заложен вечером 29 июня 1703 года, в разгар белых ночей по астрономическому календарю и в праздник святого Петра по церковному, в годовщину того дня, когда будущего царя крестили, дав ему имя в честь хранителя ключей от Царствия Небесного. В тот же день город был назван Sankt Pieter Burkh, что по-голландски означает «Город святого Петра». Русское название противоречило бы самому назначению новой русской столицы.
За строительством нового города Петр наблюдал из одноэтажной бревенчатой избы, которую сам же помог выстроить на берегу Невы. Как и в бытность свою учеником на верфях Голландской Ост-Индской компании, один из самых богатых и могущественных людей в мире не боялся черной работы и жил в деревенском доме, где, встав в полный рост, он едва не упирался головой в потолок. Петр распорядился, чтобы его трехкомнатная изба снаружи была сделана похожей на красно-кирпичный амстердамский дом. Поскольку кирпичей в наличии не было, бревна стесали и выкрасили под кирпичную кладку. Символом нового курса столицы стал возвышающийся над Петропавловской крепостью – первым реализованным в Петербурге проектом – позолоченный шпиль одноименного собора. Дело было не только в том, что собор больше походил на северо-европейскую протестантскую кирху, нежели на традиционную православную церковь с ее луковками, – у петропавловской иглы было и сугубо светское назначение: она служила ориентиром для прибывающих с запада кораблей.
Несмотря на все прилежное имитаторство, между петровской копией и голландским оригиналом были и существенные различия. Если Амстердам манил приезжих веротерпимостью, обилием работы и перспективой благосостояния, население Петербурга росло по царскому указу. Петр приказал боярам, а также купцам и опытным ремесленникам переселиться в новую столицу вместе с семьями. Хотя многие сомневались в здравом уме царя, затеявшего новую столицу в приарктических широтах, оспаривать высочайшее повеление не имело смысла. Заартачившегося было князя Голицына привезли из Москвы в Петербург в оковах.
Если в Западной Европе крепостная зависимость исчезла еще несколько столетий назад и современные города возводились оплачиваемым трудом строителей и ремесленников, петровскую столицу бесплатно строили крепостные. В 1704 году Петр приказал боярам присылать ему в год по 40 тысяч крестьян, каждый из которых исполнял полугодичную строительную повинность. Их силами в Петербурге забивались сваи в фундаменты, рылись каналы, строились дворцы. В период белых ночей крепостные посменно работали чуть ни круглые сутки – с пяти утра до десяти вечера10. Несмотря на свое увлечение технологиями, Петр не стал импортировать с Запада даже простейшие устройства, которые могли облегчить труд этих несчастных. Россия не знала тачек: когда в европейском путешествии Петр со свитой впервые увидели это диковинное приспособление, они принялись катать друг друга наперегонки, изувечив хозяйский газон. Но, вместо того чтобы использовать тачки, петровские крепостные носили болотистый грунт из котлованов новой столицы в подолах собственных рубах. Даже лопат хватало не на всех, поэтому многим приходилось рыть землю палками и руками. Неудивительно, что Петербург стал известен как «город, построенный на костях». Сам царь не без гордости говорил, что строительство его города стоило 100 тысяч жизней11.