Ответом Оттавы стало смещение сразу пяти министров, не внесших вклада в референдум. В том числе из правительства был исключен ее квебекский уполномоченный, ветеран правящей партии Андре Уэллет.
В 1996 г. по предложению кабинета парламент после недолгих дебатов официально объявил Квебек «отдельным сообществом», имеющим право на самостоятельную политику в области языка, культуры и иммиграции. Фактически давно существовавший «специальный статус» Квебека получил отныне конституционно-правовое оформление.
Уступка Квебеку возымела действие — на всеобщих выборах рубежа XX и XXI вв. либералы отобрали немалую часть мандатов у Квебекского блока. Последний лишился статуса официальной оппозиции, перешедшего к менее опасной для Оттавы политической силе — Канадскому альянсу. Это ускорило уход Бушара на провинциальную политическую арену. Равноценной ему замены у Квебекского блока пока не нашлось. Сменивший Бушара неопытный и не обладающий ораторским талантом Жиль Дюсепп не смог придать действиям блока нового импульса.
А федеральный кабинет обратился в Верховный суд с просьбой выяснить, допустимо ли отделение Квебека, на котором настаивают сепаратисты.
Пока суд разбирал иск, федеральная власть неустанно напоминала квебекскому правительству, что в канадском конституционном праве не предусмотрен механизм отделения, что суверенизация провинции невозможна без урегулирования старых (почти вековых) территориальных споров между Онтарио, Квебеком и Ньюфаундлендом. Оттава также заявила, что если Квебек собирается отделиться, то он должен сначала выплатить свою часть канадского государственного долга (свыше 40 млрд. канадских долларов из 180 млрд.) и вернуть в федеральное казначейство всю канадскую валюту, имеющуюся у его жителей.
Против идеи квебекской суверенизации между тем решительно выступают североквебекские индейские племена, на землях которых расположены многие перспективные месторождения полезных ископаемых. Их вожди заявили, что в случае отделения провинции они тоже отделятся от нее, ибо согласны жить в двуязычной Канаде, но не собираются оставаться во франкоязычном государстве.
После двухлетнего разбирательства иска Оттавы Верховный суд федерации в 1998 г. принял единодушное решение любое одностороннее отделение (сецессию) провинции считать противозаконным и несовместимым с конституцией. От этого контрудара квебекские национал-сепаратисты всех направлений пока не оправились. Они голословно осуждают «несправедливый» вердикт верховных судей, но до сих пор не могут назвать ни одной статьи конституции или законодательства, которая была бы ими нарушена.
На пути национал-сепаратизма поставлены дополнительные правовые заслоны, прочность которых невозможно измерить в килограммах взрывчатки или количестве танков.
Свыше двух веков Канада следует по самобытному историческому пути — без массовых восстаний, гражданских войн и сецессий.
Благодаря законопослушности большинства граждан, нацеленности общества на компромисс и отдаленности от очагов крупнейших военных конфликтов Канада стала демократической федерацией. По тем же причинам она смогла превратить политическую демократию — поначалу формальную и верхушечную — в зрелую экономическую демократию. В стране суровые природные условия — недолгое лето и затяжная зима, в ней за 135 лет сменились 20 премьер-министров и несколько десятков министров финансов, но Канада — одно из немногих государств, где низкооплачиваемые граждане образуют меньшинство населения — не более 12%. В 30-миллионной разноязычной стране есть криминальные элементы, которые подделывают документы, грабят банки и распространяют наркотики, но удивительно редко покушаются на чужие жизни.
Более половины канадской территории занято тундрой, тайгой, болотами, озерами и скалами. В страну десятками тысяч прибывают иммигранты со всех концов света, но при этом нет очередей на «улучшение жилищных условий».
За последних сорок лет много сказано и написано о кризисе Канадской федерации. Однако он протекает в рамках обновляемой с соблюдением всех процедур конституции. На основании конституционных норм и действующего законодательства происходит расширение провинциальных полномочий при сокращении некогда очень большой власти центра. Судя по всему, это не кризис, а эволюция демократического федерализма.
При этом к двадцать первому столетию канадский федеральный центр смог — по крайней мере на обозримое будущее — сокрушить национал-терроризм молодежи и в очередной раз изолировать откровенные сепаратистские силы.