Торговля мехами и рыболовство сохранились, но постепенно стали утрачивать былое значение. Прежняя «пушная экономика» медленно вытеснялась «зерновой экономикой» и «лесной экономикой».
Парусный деревянный флот Британской империи предъявлял внушительный спрос на канадскую древесину. В Новой Шотландии и в Нижней Канаде, богатых высококачественным лесом, в том числе сосной, дубом, орехом, с успехом развивались кораблестроение и мебельная промышленность.
Первая половина XIX столетия стала временем преуспеяния Новой Шотландии и Нью-Брансуика. Эти небольшие прибрежные колонии были тогда фасадом Британской Северной Америки. Они словно магнитом притягивали переселенцев и капиталы из Европы.
По общим темпам развития к двум Атлантическим провинциям неуклонно подтягивалась Верхняя Канада, население которой в 1800–1835 гг. возросло очень заметно — с 50 до более чем 300 тыс. душ. В Верхней Канаде Торонто и Кингстон на глазах одного поколения из захолустных поселков превратились в заметные города. В Верхней Канаде зародились металлургия, металлообработка, развивались пищевая промышленность и сфера услуг.
Английская иммиграция повлекла за собой и общее оживление культурной жизни колоний.
Англичане положили начало издательскому делу. В 1778 г. они основали первую канадскую ежедневную газету «Монреал газетт» просуществовавшую 200 лет. В начале XIX в. стали выходить еженедельные и ежемесячные литературные и общественно-политические вестники и журналы. Первоначально они были только англоязычными. Однако в 1806 г. был основан и франкоязычный вестник — «Ле Канадьен».
При британском колониальном владычестве появился театр. Его зачинателями стали жители Галифакса, сочинившие и сыгравшие в 1774 г. романтическую пьесу «Акадиус, или любовь в тишине». В 1824 г. в Монреале открылся первый канадский профессиональный театр.
В англоязычных колониях вскоре встал вопрос о высшем образовании. Первая попытка такого рода была предпринята в 1789 г. в Новой Шотландии, где под покровительством англиканской церкви на общественные пожертвования был открыт Королевский универсальный колледж — прообраз университета. В 1827 г. крупный делец Томас Макгилл основал в Монреале университет, названный в его честь. Макгильскому университету суждено было надолго стать крупнейшим англоязычным высшим учебным заведением Канады.
В целом же Нижняя Канада все более отставала в своем духовном и хозяйственном развитии от Верхней. На экономический динамизм британцев и на их воинствующий протестантизм «канадьены» отвечали еще большей привязанностью к традиционному образу жизни и католичеству. Негласным девизом франко-квебекского общества стало: «В Квебеке ничто не должно умереть и ничто не должно измениться». Особенно рельефно данный постулат отразился в написанном несколько позже — в начале XX в. — романе погибшего в дорожной катастрофе писателя Луи Эмона (1880–1913) «Мария Шапделен». (Небольшая книга Эмона так убедительно раскрыла особенности закостеневшего сельского и религиозного массового сознания франкоязычной Канады, что в считанные годы стала классикой. Она выдержала массу изданий на нескольких языках. Впоследствии ее несколько раз экранизировали.)
Главными общественными фигурами Нижней Канады (кроме Монреаля) оставались католический священник и сеньор.
В то время как англоканадцы основывали шахты и страховые общества, верфи и торговые фирмы, франкоканадцы строили кафедральные соборы и в 1844 г. организовали религиозно-национальное Общество Святого Иоанна Крестителя, который считается их покровителем. В Общество вступили десятки тысяч человек. В нем считали — и до сих пор считают — необходимым состоять многие члены квебекской церковной иерархии и политической элиты.
По-прежнему мало кто из франкоканадских трудящихся стремился получить среднее и тем более высшее образование, стать предпринимателем, управленцем или ученым. Бедность и привычка к самоограничению были слишком сильными. Многие «канадьены» подрабатывали на лесопильных заводах или бумажных фабриках Квебека и двух соседних американских штатов — Вермонта и Мэна. Но очень немногие перебирались на постоянное жительство в города. Доля горожан среди франкоканадцев (10–12%) не росла вплоть до первой трети XX века.