В Квебеке бывший консерватор Морис Дюплесси основал Национальный союз, заявивший о враждебности ко всему английскому, англоканадскому и социалистическому. Он предлагал искать спасения в католической этике, церковной благотворительности и сохранении квебекской самобытности.
В Оттаве бывший консерватор Стивене основал в 1935 г. Партию реконструкции, обещая выплачивать достойные пособия всем обездоленным и ввести экономическое планирование.
В ходе провинциальных выборов первой половины 30-х годов почти все консервативные правительства (Онтарио, Британской Колумбии, Новой Шотландии, Нью-Брансуика) потерпели поражения. Пришедшие к власти в Альберте и Квебеке и обретавшие общенациональную популярность Аберхарт и Дюплесси тоже стали соперниками Беннета. Федеральные консерваторы лишились союзников.
В активе Беннета к концу его правления было только прошедшее малозамеченным создание государственно-частного Канадского банка и государственной Радиокорпорации (1932).
Однако Беннет не был консерватором-догматиком обычного типа вроде Гувера в США или Гинденбурга в Германии. Он извлек уроки из опыта британских консерваторов братьев Чемберленов и особенно из «нового курса» Франклина Рузвельта.
В 1935 г. Беннет без обсуждения в кабинете и в партийных органах предпринял неожиданный и радикальный политический маневр — обратился к стране по радио с планом основательных социальных реформ. По его настоянию парламент спешно принял законы о 8-часовом рабочем дне, еженедельном дне отдыха, пособиях безработным.
«Старый порядок ушел, — объяснял Беннет в радиообращениях. — Он не вернется. Я за реформы». Но скоропалительные планы премьер-министра не были поддержаны большей частью его партии. Они никак не вязались с предыдущей репутацией канадских консерваторов и их лидера. Интеллигенция, рабочие и большинство фермеров остались к ним равнодушными или враждебными. Большая часть предпринимателей впервые в канадской истории отшатнулась от федеральной консервативной партии, предвыборную платформу которой стало трудно отличить от платформы «опасных радикалов» из компартии и ФКС.
На всеобщих выборах 1935 года правительство потерпело жестокое поражение. Все министры Беннета были забаллотированы. Консерваторы получили вдвое меньше голосов и вчетверо меньше депутатских мест, чем либералы. Некогда могучая консервативная партия неотвратимо превращалась в партию меньшинства.
Либералы Кинга почти без усилий добились абсолютного большинства в нижней палате. Впрочем, палата стала многопартийной — в общей сложности несколько десятков мест завоевали социал-кредитисты, Федерация кооперативного содружества и Партия реконструкции. Афоризм профессора-политолога из Торонто Фрэнка Андерхилла: «Каждый канадец появляется на свет либералом или консерватором» — перестал соответствовать действительности.
Кинг вернулся к власти в благоприятной обстановке. «Великий кризис» понемногу сходил на нет. Безработица медленно шла на спад. Провинциальные правительства (в том числе либеральные в Британской Колумбии, Саскачеване и Новой Шотландии) пошли на частичные уступки трудящимся — легализовали профсоюзы, ограничили детский труд, упрочили охрану труда, повысили минимальную зарплату.
Поэтому федеральные либералы ограничились отменой 98-й статьи уголовного кодекса, упразднением министерства внутренних дел (его функции разделили между министерством юстиции и ведомством генпрокурора), закрытием рабочих лагерей и образованием «королевских комиссий» для выработки новой социальной и экономической политики. Был несколько расширен государственный сектор — национализирован Канадский банк, образована государственная авиационная фирма. В этом отношении Кинг пошел дальше Рузвельта.
Рекомендации не спешивших с принятием решений комиссий были готовы лишь к концу 30-х годов. К их реализации приступили уже в условиях Второй мировой войны.
Реформаторские законы 1935 г. либералы передали на рассмотрение Верховного суда, который нашел их антиконституционными — они глубоко вторгались в сферу провинциальной ответственности.
Часть исследователей позже подвергла жестокой критике медлительность Кинга, обвиняя его в консерватизме. Но медлительность федеральных либералов была обоснованной. Во-первых, чрезвычайные социальные реформы уже не были остро необходимы — экономика Северной Америки постепенно выходила из кризиса. Канадская экономика так сплелась с американской, что «Новый курс» Рузвельта косвенно помогал и Канаде. Во-вторых, натерпевшиеся от длительной массовой безработицы трудящиеся стремились работать (и зарабатывать) как можно больше, не заботясь более ни о чем, даже о собственном здоровье. Большая их часть поэтому не выказала одобрения сокращению рабочего дня, обязательному воскресному отдыху или улучшению условий труда. В-третьих, продолжение реформ 1935 г. в силе безусловно лишило бы либералов поддержки предпринимательских кругов, как консерваторов при Беннете. В-четвертых, реформаторству Оттавы решительно противились образовавшие неофициальный, но прочный блок правительства Митчелла Хепберна в Онтарио и Мориса Дюплесси в Квебеке. Идти против оси «Онтарио — Квебека», т. е. против воли правящих кругов двух крупнейших и сильнейших провинций, было бы крайне неосмотрительно.