Ксардас вздохнул. Бедный Корристо. Он, в сущности, был очень хорошим парнем, и ни у кого мысли не было подставлять его. Впрочем, на Испытании будет «разыгрываться» только одна мантия мага. И Ксардас считал, что уже давно ее заслужил. А Таламон… Он слишком ревностный служитель Инноса, чтобы столкнуться со всей той грязью, что открывалась после получения нового звания. Ксардасу вполне хватало рассказов Пирокара о стариках-магах, которые были слишком дряхлы, чтобы заботиться о себе. Но гордыню и высокомерие они, впрочем, не утратили. Ксардас искренне боялся, что когда-нибудь он будет таким же. Уж лучше иметь скелета-гоблина в слугах, чем молодого мальчишку, который жаждет знаний, а никак не грязной работы, достойной полудурка, которого даже не на всякой ферме до дела допустят.
А теперь… Теперь остается только ждать. Ванек сказал, что разберется с проблемой, значит, можно умывать руки. Мастеру Ксардас верил.
- Ах да, Ксардас, если встретишь мастера Исгарота, передай ему, пожалуйста, что мне он нужен.
- Хорошо, мастер.
Интересно, зачем? Впрочем, в дела магов Ксардас старался не лезть. Во всяком случае, пока что.
Через три дня Ксардаса из его подвала, где он в очередной раз мучал созданного руной скелета гоблина, вызвали к мастеру Игнатию. Тот разразился длиннющей речью о том, какими избранными являются маги огня, и приказал готовиться к испытанию магией, которое должно было начаться на следующий день.
Ксардас только пожал плечами – его сумка давно уже была собрана, а Пирокар снабдил его небольшим тесаком, так как от посоха послушника в условиях дикой природы толку не больше, чем от ивовой ветки.
С утра его разбудил Корристо, который в последние дни был очень бледен – мастер Ванек, видать, сильно его отчитал, но наказания никакого не последовало. Он пробормотал:
- Мастер Ванек сказал, что твоя догадка о месте абсолютно верна, уж не знаю, что это значит.
- Спасибо, Корристо, - Ксардас улыбнулся, принялся одеваться. – Таламон?
- Таламона мне велели разбудить через полчаса, - Корристо нахмурился. – Кажется, мастер Ванек тебе подыгрывает.
- Похоже на то. Как твои дела? Давно не разговаривали толком…
- Да брось, м слишком заняты служением Инносу. Это же ты нашел ту траву?
Отпираться не было смысла.
- Да, это был я.
- Так и знал, - Корристо усмехнулся. – Даже не знаю, морду тебе набить или поблагодарить.
- Лучше скажи, откуда трава.
- Не скажу, да и сам не знаю. Мы общались в основном посредством записок. Знаю только, что эту дрянь аж с Варанта привозят контрабандой, из одной милой деревушки Лаго. Или Браго? Как-то так она называется.
- Понятно, - сказал Ксардас, накинув на плечи плащ. – Я пойду тогда. Не жалеешь, что в Испытании не участвуешь?
Вопрос этот напрашивался у него уже довольно давно, только задать его Ксардас никак не решался.
- Нисколько, - усмехнулся Корристо. – Раз Ванек решил тебе подыгрывать, то мне тут не место. На следующий год.
- Ну тогда давай…
Уже спустя час Ксардас остановился на краю леса, простиравшегося от таверны на перекрестке дорог до самых восточных гор. Весной вода разлилась, и дорога, которая шла раньше по самому берегу безымянной речки, практически вся теперь была под водой. От нее осталось лишь несколько островков, на которых сейчас отдыхали вездесущие падальщики, Белиар бы их побрал. Придется лезть по скалам наверх.
Ксардас приметил толстую ветку многолетнего дерева наверху, подпрыгнул и схватился за нее двумя руками. С трудом подтянувшись, он залез на нее, и принялся небольшими рывками подбираться ближе к стволу. Так… Здесь дорога должна заворачивать. Ага… Спрыгнув на землю, Ксардас огляделся. Так, слева речка, справа лес и скалы. Надо еще немного подняться наверх. Конечно, можно было идти и по другому пути, обходному, где нет разливов рек, но путешествовать в столь голодное время по темному лесу, где дай Иннос всего два жилых строения находится, это такое себе удовольствие. Сожрут вместе с пока не выданной мантией мага, что уж поделать. Места там суровые.
Поскользнувшись в свежей грязи, Ксардас покатился было вниз по склону, по которому он взбирался, но тут же схватился за длинную сухую прошлогоднюю траву. Выругавшись изо всех сил, послушник, бороздя животом и чистой одеждой землю, забрался наверх.