Ксардас протер глаза. Ох, так можно, наверное, переворачивать страницу. На следующей же оказалась небольшая миниатюра, раскрывающая анатомическое строение крыла демона. Внизу были какие-то подписи на том же странном наречии. Так, за это уже можно зацепиться. Самым крупным словом наверняка было «крыло». Что ж, это уже много. Ксардас усмехнулся. Запомнив написание, он пролистал назад и отметил это же слово еще в двух местах. Жаль, что при нем не было чистого свитка и чернил с пером. Да даже хотя бы глиняной таблички и палочки. Хотя…
Материала послушники принесли достаточно. Ксардас отделил большой кусок, размял его в пальцах, полил водой. Обломок ветки идеально подошел в качестве чертила. Отмыв пальцы от грязи, маг положил книгу на заднюю часть телеги, изумив послушников подобным отношением к трудам древности, которые обычно из библиотек не выносили. Ксардас ничего не мог ответить им на это – почему в диких местах и на свежем воздухе ему думалось куда лучше, чем в затхлых помещениях монастырской читальни.
Ксардас переписал «крыло» на глину. Лишь бы надпись читаемой осталась – полагаться на память в таких случаях не всегда выгодно. А что ж…
Перед «крылом» на предыдущей странице оба раза шло одинаковое слово. Ксардас немного подумал и решил, что это аналог «демона». Переписал, правда поставил отметку о неточности. Ну что ж, прогресс есть. Конечно, над этим какой-нибудь крестьянин мог и посмеяться, мол, чего такого, два слова отгадал, но сколько труда вложено в перевод древних текстов! Сколько бессонных ночей! Сколько седых волос принесли на головы магов закорючки сто-, а то и тысячелетней давности…
Послушники тем временем, предоставленные сами себе, кое-как все-таки укрепили статую Инноса на основании, залепив глиной. Позвали Ксардаса на оценку работы. Тот, признаться, ничего не понимал в строительстве и архитектуре, но проверил, не качается ли статуя, и, убедившись в этом, дал добро. Работа была завершена. Маг хотел уже давать приказ возвращаться в город, а затем и в монастырь, но тут их сзади окликнули
- Джефри! Сколько лет! Мне хозяин говорит, что ты заходил, а я как раз ходил овец собирать.
Но тут громкоголосый пастух заметил нагнувшегося мага огня, и, поклонившись, заблеял:
- Прошу простить меня, о, мастер! Я не заметил вас.
- Ничего, - Ксардас потер ладони друг о друга. – Я не гневаюсь.
- Простите, а статую уже освятили? Я бы хотел попросить у Инноса благополучия моей семьи…
Ксардас выругался про себя. Белиар! Совсем забыл! Ведь алтарь надо еще и освятить, собственно, за этим маг и был послан Михаэлем. Ксардас попросил минуту, достал из сумки забытую бутыль со святой водой, побрызгал ею на статую, пробормотал про себя какую-то молитву. Конечно, это было совсем не то, что нужно, но какая разница? Это просто кусок камня. В любом случае через год или два сюда приковыляет какой-нибудь старый маг и «доосвятит» ее. Это было распространенной практикой. Скорее даже нечто вроде обязанностью.
- Вот и все!
- Благодарю, мастер! – пастух с четырьмя овцами, равнодушно жующими траву, расплылся в заискивающей улыбке, опустился на колени перед алтарем и принялся что-то невнятно бормотать. Ксардас только махнул рукой. Внезапно ему расхотелось возвращаться в монастырь. Он нашел способ записать что-то уж совсем важное, а думалось ему лучше здесь. Да и послушник-фермер, по имени Джефри, знал пастуха.
Именно поэтому Ксардас, когда крестьянин закончил с молитвой, спросил его о месте, куда тот направляется.
- На пастбище в горах, мастер. Там трава сейчас сочная. Овечки бы и покушали.
- Можешь провести нас туда? Если послушники, конечно, не против.
Перечить мастеру никто не решился. Ксардас усмехнулся. Дело было на мази. Прибыв на место, представители монастыря распрягли вола и отправили его пастись рядом с овцами. Пастух с послушниками натаскал хвороста. Под всеобщее восхищение Ксардас собрал в ладони небольшую, но достаточно мощную (все же не зря он был посвящен в третий круг) Огненную стрелу и поджег его. Послушники достали из своих поясных сум достаточно скромные запасы и принялись готовиться к обеду. Ксардас же отправился на самый край дороги, где она заканчивался обрывом, под которым виднелась симпатичная долина.