Пирокар, судя по всему, в ус не дул, и когда послушники опустили Ксардаса на грубо сколоченный табурет, насмешливо спросил:
- Ты им платишь хоть за такую доставку?
- Это их инициатива. Я бы и сам бы дошел.
- Какие мы дерзкие! – судя по звуку, Пирокар отпил чего-то. Наверняка в кувшине было вино, предназначавшееся на продажу. Интересно, он в него потом воду доливает? – Сидеть надоело?
- По солнцу соскучился.
- Так ты ж его не видишь!
- Я его кожей чувствую, - холодно заметил Ксардас. Иногда вечное веселье Пирокара выводило его из себя.
- Вас не поймешь. Так чего хотел?
- Решил просто пройтись. Да и опять Иннос мне сон дурной послал.
- Серьезно?
- А то.
- Что в нем было?
- Гадость всякая. – Ксардас кратко пересказал Пирокару свой сон. Тот, похоже, не воспринял данное сновидение за что-то серьезное. Восклицание «Да ну?!» слишком сильно описывало его реакцию. Ксардас стал слишком хорошо разбирать интонации. Как же раньше хорошо было, черт возьми!
- И с чего ты взял, что это Иннос на тебя такое… такую гадость наслал?
- Кто ж еще?
- Ну не знаю, может, просто приснилось? Бывает же.
- Может быть, - Ксардас потеребил рукой давно не стриженые волосы. Поддержки он не нашел. – Как дела в монастыре? Давно не заходил.
- Ах! – махнул рукой Пирокар. – Все идет по плану. А точнее, по бороде. Я уж раньше думал, что Ванек распустил послушничью братию.
- Что случилось?
- Да ничего особенного. Якобы кто-то напал и избил курьера с вином, когда тот возвращался с золотом. Но мне кажется, он сам их своровал, а потом подельник ему по лицу постучал слегка, дескать, чтобы следы были. Идиоты! Будь моя воля, Таламон бы уже на дереве висел!
- Он-то тут причем?
- Это случилось где-то рядом с его часовней. Он должен был что-то видеть! Но этот придурок отпирается! И Михаэль вдобавок не дает мне применить методы более действенные, чем ругань. Старый дурак!
- В доле?
- Похоже. Ну, не Михаэль, конечно, тому воровать у самого себя незачем, мне кажется. А вот Таламон так да! Но он в слишком… - Пирокар долго не мог подобрать слова. – В слишком тесных отношениях с нашим главой, посему тронуть я его не могу, а так хотелось бы огненным шаром в него зарядить!
К счастью, двери винодельни были закрыты, иначе любой случайно зашедший послушник мог бы услышать пылающую праведным гневом речь Пирокара и донести Михаэлю. У того были инструменты воздействия, у Пирокара – нет. И последнему это очень не нравилось. Особенно ему не нравилось наказание, которое он получил с полмесяца назад. Уличив Пирокара в том, что он вместо праведной молитвы проводит воскресные вечера в таверне в обществе охотников и горячих крестьянских девок, мастер Михаэль велел администратору каждое утро проходить по всем кельям и освящать каждую кровать. Зачем? Это знал только тот демон, что сидел в мозгах главы монастыря. И демон этот был в разы глупее и страшнее тех, которых призывал некогда Ксардас. Вообще, в последнее время Михаэль сумел настроить против себя практически всех обитателей монастыря, чего не удавалось еще ни одному руководителю до него. Верными к нему оставались только Таламон с парой послушников, те, которые не обладали особенными мозгами. Прочие же начинали роптать.
Исгарота, одного из самых верных мастеру Ванеку людей, Михаэль загнал в город, назначив квоту на пожертвования, что было нарушением любых норм морали и здравого смысла. Работа, которая раньше считалась самой хлебной, и куда всегда стремились попасть начинающие маги, теперь превратилась в рабство. Бедняга Исгарот дни напролет проповедовал, собирая жалкие гроши и боясь отложить себе в карман хотя бы одну монетку – а вдруг на следующей неделе сборы будут ниже квоты, которая составляла двести золотых, и ему придется отбывать какое-нибудь наказание. Из жалости Корристо по ночам иногда варил ему зелья, которые Исгарот продавал, дабы нормально поесть – порой и на этом магу приходилось экономить.
Серпентеса Михаэль практически не трогал, так как предпочитал не залезать в библиотеку без лишней надобности. Но недостаточное выделение денег на лампадное масло давало о себе знать – один из послушников за месяц работы начал жаловаться на то, что у него ослабели глаза. Как держался молодой маг, Ксардас не знал. Видимо, здоровье у него было как у хорошего быка.
Корристо? Корристо благодаря своему природному спокойствию практически не обращал внимания на главу монастыря, но иногда и он выходил из себя, практически крича о том, что десяток стеблей огненной крапивы в день - это чертовски мало, и для нормального производства зелий травы нужно больше. Но Михаэль не хотел ни нанимать травников (на это нужны были деньги), ни посылать за травой послушников, отвлекая их тем самым от следования пути Инноса. В чем заключался этот путь, не знал точно никто. По мнению же Михаэля, он состоял из бесконечных молитв и зубрежке Закона Огня. Впрочем, от него ничего иного никто и не ожидал.