Теперь же он с блестящими глазами читал мне лекцию по основам целительства. А я внимательно записывала.
Прошло уже две недели, как я живу дома. В Академию вернуться отказалась, пониимая, что изменения во мне станут сразу же заметны одногруппникам. Да и объяснить мою резкую смену направленности чар тоже будет проблематично. Способности семьи тер Калариан в большинстве своём засекречены и такие, к примеру, как с передачей чар, тоже. До случая со мной только лорд Арден получал что-то новое, чем не владел с рождения. Я же, считай, была второй получившей дар от Императрицей, хоть и таким странным образом.
Как объяснял Эл, он не знал, чем мне помочь и просто делился магией, позволив ей самой выбирать путь, куда течь. Никто не думал, что я смогу усвоить хоть какую-то её часть. Этим вопросом (насколько крутой целительницей я стала) сейчас занимался мой второй папа Шон. И скоро наша семья узнает, сильного ли целителя она приобрела.
А на счет моей драконицы…
Мама приходила ко мне на второй день дома, расспрашивала, как именно всё случилось и что у меня за отношения с Элом. Призналась честно, что секса между нами не было, только поцелуи, а насчет отношений и сама не знаю. Встречались, гуляли, говорил, что нравлюсь ему, и всё. Это были мои, по сути, первые отношения и как-то оценить их я не могла. Всё ли я делала правильно? Где ошиблась?
Разговаривать на тему моего самочувствия я отказывалась, и не потому, что не хотела делиться этим с родителями, а потому, что, несмотря на всю их любовь ко мне, они бы вряд ли поняли мои чувства. Это надо просто пережить, иначе никак. А жалости с их стороны мне и так было достаточно, поэтому приходилось улыбаться, общаться и вести себя как обычно.
И только ночью я позволяла себе горевать о своей потере. Накладывала на комнату полог тишины и ревела вдоволь, чтобы потом без сил забываться тяжелым сном, а утром при помощи новообретенной магии возвращала своему лицу здоровый вид и шла на встречу с родными.
Закончатся ли когда-то эти «ночи плача», я не знала, просто понимала, что по-другому не могу и моя девочка достойна, чтобы её помнили и оплакивали. Пусть другие и забудут, но я-то буду помнить всегда.
***
POV Элдред
Никак не ожидал однажды вечером на своём пороге увидеть герцога тер Ансаби. Да-да, именно герцога. Через пять лет супружеской жизни Тимиредис надоело выполнять свои обязанности и она официально передала титул мужу, полностью погрузившись в науку и детей.
— Добрый вечер, лорд Ансаби. Чем могу быть полезен? — спросил я, впуская гостя в дом. Во-первых, воспитание не позволяло держать людей на пороге, во-вторых, за окном бушевал снегопад и оставаться на улице не было желания даже у собак.
— Добрый вечер, Элдред. Думаю, нам стоит переговорить.
— Раздевайтесь. Проходите. Тайры? Или, может, чего покрепче?
— Покрепче, — ответил мужчина, уже в костюме проходя ко мне в гостиную. Я же склонился над бюро, достал бутылку виски и налил в пузатый стакан, добавив туда льда.
— Ты не будешь?
— Может, потом, мне бы хотелось услышать новости на свежую голову. Что-то с Леей?
Аскани растегнул последнюю пуговицу пиджака и сел на диван. Я опустился рядом на кресло и сложил руки в замок на коленях. Они от нервов слегка подрагивали.
Только отхлебнув хмельной напиток, мужчина принялся рассказывать.
— Ей плохо. Она плачет каждую ночь. Мы пытались с ней поговорить об этом, отвлечь. Но всё без толку. Каждую ночь одно и тоже! — зло выплюнул мужчина и сжал ладонь так, что стакан лопнул, а золотистая жидкость заляпала ковер. Один пасс рукой и всё стало снова чистым.
Поднял холодные глаза на меня.
— Если бы твоя смерть принесла бы ей облегчение, я бы тебя убил не задумываясь. И плевать я хотел, чей ты сын.
Кивнул, принимая его точку зрения. Любой нормальный отец поступил бы точно так же. А Шон? Он же растил меня маленького. Думаю, именно это не дает ему хоть как-то навредить мне. Или он видел в случившемся что-то большее? Знал, что так и будет? С его способностями я бы не удивился, узнай, что последнее правда.
— Что я могу сделать?
— Никогда не думал, что скажу это, но я хочу, чтобы ты с ней встретился. Может, с тобой она поговорит.
— Сейчас, я только оденусь, — откликнулся я, вставая. Взгляд Аскани немного потеплел:
— Сделаешь ей больно еще раз — сделаю импотентом, понял?
Кивнул. Понял. А что тут непонятного?
Пробираться к Лее в комнату пришлось через окно. И нет, не потому, что я скрывался от родителей, а потому, что Лее о нашей с ними договоренности знать было нежелательно. Влетел в окно и тихо прикрыл его за собой, проникнув через купол заклятия. Комната сразу наполнилась приглушенными всхлипами. Прошел пару шагов по комнате и позвал тихо: