Потом, в самолёте, он снова пил – красное вино, которое подавали стюардессы. За эти дни он высчитал дозу, на которой чувствует себя достаточно равнодушным ко всему, но не настолько сильно, чтобы затевать драки или кричать – и старался держаться на ней. При такой степени опьянения он мог даже неплохо соображать и разговаривать, не выдавая себя ничем (кроме запаха).
В аэропорту его встретили Карина и Артур – он несколько удивился этому тандему. Едва он вышел в общую зону, как Карина охнула: «Господи, Лев» и кинулась ему на шею. По этому тревожному вздоху он догадался, что стал выглядеть хуже.
Она взяла его лицо в ладони и, оглядев, сказала:
- Ты такой помятый, - Лев не понял, это про лицо или про одежду – хотя, наверное, про всё сразу. – Ты опять пил?
Он не стал отпираться:
- Пил.
- Лев… - она, держа брови домиком, сочувственно погладила его по щеке большим пальцем.
Позади неё неловко мялся Артур, Карина, оглянувшись, отошла в сторону, и парни обменялись рукопожатиями.
Артур сразу перешел к делу:
- Я выяснил по твоему вопросу. Они предлагают восстановиться со следующего года. В этом ты пропустил уже два месяца.
- Дерьмово, - прошипел Лев. – Мне нужна общага.
- Глупости, у меня поживёшь, – сказала Карина. – В общаге в два раза больше шансов спиться.
Артур выразительно выдохнул со звуком: «Ту-ту-ту-ту», опустил руки в карманы брюк, покачался на носках и сказал:
- Всё-таки, я думаю, что это было поспешное решение.
Карина зыркнула на него:
- Нормальное решение! Ему нельзя оставаться одному.
На такси поехали втроём – дом Карины находился в нескольких километрах по прямой от дома Артура. Пока ждали машину – специально вызвали из автомата, чтобы не платить втридорога бомбилам – Лев расспрашивал, как они познакомились. Но, оказалось, что как такового знакомства не было – они пересеклись уже в аэропорту, Карина заметила, что Артур высматривает на табло тот же самый рейс, и решила уточнить, не ждёт ли он некого Льва, «потому что он выглядел как человек, который может тебя ждать».
- Это как? – уточнил Артур, слушая эту историю.
- Вот так, как ты, - коротко ответила Карина.
Честно говоря, она так на него смотрела (ну, будто бы взглядом говорила: «Ты чё, ебанулся?» почти на каждую его реплику) и отвечала через губу, словно они не только что познакомились, а сорок лет в браке прожили и успели друг другу осточертеть до боли в печенках.
Артур первым высадился из такси и, когда поездка продолжилась, Лев уточнил у Карины:
- Почему ты с ним так разговариваешь?
- Не знаю, – Карина дернула плечом. – Он меня напрягает.
- Чем?
- Не знаю, – повторила она. – Это просто ощущение.
- А от меня у тебя какое ощущение?
Карина очень серьёзно на него посмотрела и сказала без тени улыбки:
- Как от мальчика, который сломал все игрушки в детском саду, а потом долго плакал в углу.
Он снова не понял метафоры.
- Это что-то про глупость?
- Остановите здесь, - попросила она, и машина, качнувшись, остановилась возле въезда во двор.
Лев зябко поежился, выбираясь из такси. В конце октября, как правило, выпадал снег – обычное дело для Новосибирска, но Лев был одет по-калифорнийски: в тряпичные кеды, тонкие джинсы и легкую куртку, накинутую на толстовку. Он глянул на Карину в дутом светло-розовом пуховике и ему стало ещё холоднее. Но всё равно это было приятно – вернуться домой.
Оказавшись в чужой трехкомнатной квартире, на втором этаже неприметной хрущевки, в тихом районе промозглого сибирского города, он впервые подумал: «Я дома». И тут же почувствовал себя варваром: имеет ли он право думать так о месте, в котором у него нет ничего своего? Но Карина сказала ему: «Проходи в свою комнату», и он подумал: «Может, что-то своё у меня всё-таки есть».
Она прошла туда вместе с ним и проследила, как он поставил чемодан на пол, будто боялась, что он сделает это неправильно. Лев понял, что она не просто так это делает, что она собирается ему что-то сказать, просто пока не может придумать – как.
- Лев, - очень мягко сказала она. – Ты хочешь от этого избавиться?
- От чего? – спросил он, хотя догадался, про что она.
- От этого, - она непонятно кивнула на него. – Хочешь всё наладить? Перестать пить?
- Да, - честно сказал он.
- Тогда я помогу тебе. Я буду рядом. Но если ты начнёшь пить здесь или, неважно, пить в другом месте и приходить сюда пьяным, я дам тебе неделю, чтобы ты нашёл себе другое жилье.
Ему стало дурно от нахлынувшего чувства стыда: просто кошмар, какие разговоры ей приходится с ним вести. И самое жуткое, что это абсолютно оправданные разговоры. Он вдруг увидел себя её глазами: какой он сейчас, наверное, жалкий, опустившийся, как те люди на улицах Сан-Франциско, от которых он брезгливо отворачивался, а теперь сам – точно такой же, с той лишь разницей, что ему повезло: у него есть друзья, которые не дадут ему замерзнуть в переходе метро. Этот город, из которого он так глупо сбежал за мнимой любовью подарил ему друзей, которых он не заслуживал.