- Мне не нравится.
- Ты не пробовал.
- Ну и что? Мне что, обязательно нужно всё попробовать, чтобы говорить, что что-то не нравится? – Лев почувствовал, что опять заводится, а значит они опять могут оказаться на грани ссоры и трехдневного молчания.
Слава оставался спокоен:
- Странно говорить «нравится» или «не нравится» про вещи, которые не пробовал. Тут нужна какая-то другая причина. Типа ты не хочешь по политическим убеждениям, или по религиозным, или еще по каким-то?
- Да, по «каким-то», - огрызнулся Лев.
Конечно, «какие-то» убеждения у него были: убеждения, что для него это будет неправильно, травматично, гадко, унизительно – последнее слово особенно часто вертелось в голове, но Лев гнал его, как можно дальше. Он не знал, как объяснить Славе, что это… Ну, это как будто бы работает только в его сторону. Его это унижает, а других – нет. Ему вообще всё равно, что там выбирают другие.
- А ты хочешь мне отдаться? – попытался он перевести стрелки.
- Нет.
- Почему?
Слава хмыкнул:
- Так не пойдет, если я первый скажу, ты у меня спишешь.
- А тебе что, жалко?
- Это задание на размышление, тут нет правильного ответа.
Лев сдался:
- Я не хочу, потому что для меня это… сложно. И, ладно, ты победил: унижающе.
Слава, кивнув, ответил:
- Я не хочу, потому что мне не интересно. У меня никогда не было никаких фантазий на этот счёт.
Лев опешил: и всё? Можно было просто сказать вот это? Так-то и у него не было таких фантазий! Ему тоже подходил этот ответ!
Вспомнив, как он обычно представлял их секс со Славой, стало интересно, как Слава представлял их секс с ним. Он спросил:
- А какие у тебя фантазии про нас?
Тот усмехнулся:
- Не спрашивай того, чего не сможешь вынести, Лев.
Он промолчал, резонно согласившись, что есть желания, которым лучше оставаться тайными.
Повисла тишина: разговор, казалось, исчерпал себя, а понятней не стало. Лев чуть было не спросил: «И что нам делать?», но вовремя спохватился: ему нельзя такое спрашивать. Это опять беспомощная жалкая позиция. Почему он постоянно в неё попадает? Может, из-за этого Слава с ним ничего и не хочет – у Льва не получается быть нормальным мужчиной. Он не справляется с проблемами, он ревёт на кладбище, он постоянно беспокоится, любят его или уже нет. Не удивительно, что они теперь оказались в такой ситуации.
Слава допил чай, звонко поставил кружку на стол и бодро спросил:
- Ну, полагаю, двум геям вроде нас больше ничего не остаётся, как посмотреть какой-нибудь фильм?
- Какой хочешь?
- Что-нибудь ненапряжное.
- Там есть «Гарри Поттер», - Лев кивнул в сторону гостиной, имея в виду полку с дисками.
- Какая часть?
- Все три.
- Идём.
Такое было завершение дня: третья часть закончилась только к шести утра, но они добросовестно досмотрели её до конца. Сначала они держались на расстоянии друг от друга, по разные стороны дивана, на «Тайной комнате» стали чуть ближе: сели рядом, и Слава опустил голову Льву на плечо, на «Узнике Азкабана» они разложили диван и во время финальных титров Слава начал засыпать у Льва на груди. Тот аккуратно, чтобы не разбудить, дотянулся до пульта, выключил телевизор и, покрепче обняв Славу, тоже заснул.
«А могли бы сексом заняться», - промелькнуло у него перед этим.
Лев и Слава [59]
Лев никогда не любил свои дни рождения.
Смутное ощущение праздника он помнил только из детства, но даже в те времена день рождения отмечался странно, не как у всех: родители утром дарили подарки (обязательно то, что считали нужным подарить они, а не то, что хотел Лёва), покупали торт, он звал Юру, они смотрели телек и ели торт большими ложками прямо из картонной коробки. Конечно, это был особенный день, ведь по другим поводам (а уж тем более без поводов) торт никогда не покупали, и Лёва ждал наступления декабря, чтобы ощутить замирающую радость перед тем, как вручат подарки (а вдруг в этот раз что-то нормальное?) и перед тем, как придёт Юра, чтобы помочь ему съесть торт.
Пока не началась средняя школа, он не пытался анализировать, хорошие праздники в его семье или плохие, он не пытался оценивать свои подарки (ну, да, может быть, он не очень хотел получить на день рождения зимние ботинки или пенал для школьных принадлежностей, но родители говорили, что всё это «по-настоящему нужно и полезно, в отличие от твоих конструкторов»). Но в школе он начал попадать на дни рождения своих одноклассников и замечать, как другим детям дарят игрушки, настольные игры, наборы для опытов, спортивные принадлежности – в общем то, что они просили. Он спрашивал у мамы, почему ему такое не дарят, а она отвечала, что у их семьи нет столько денег, что каждый старается по мере своих возможностей и он в это поверил.