Они опустились на постель: Слава оказался снизу, он – сверху. Раньше, с другим парнем, всё случалось по-другому: он бы сейчас подтянул его к себе, за бедра, вынуждая раздвинуть ноги, и всё бы случилось без длинных прелюдий. Так всегда было с Яковом, так никогда не будет со Славой.
На Славе была замысловатая многослойная шмотка: кофта, под которой ещё одна кофта (но на самом деле не кофта, а её имитация), под имитацией ещё одна имитация, а под всем этим футболка (настоящая, а не имитация), а под футболкой майка, и Лев замучился с этим похлеще, чем в тот единственный раз своей жизни, когда расстёгивал на девушке лифчик. Наконец, добравшись до смуглого тела, он откинул в сторону подвеску с молнией, и начал целовать тугие мышцы груди, задерживаясь губами на сосках – каждый раз, когда он нежно проводил по ним языком, Слава сжимал под собой мягкое покрывало. Дразня, Лев медленно спускался поцелуями ниже, к животу, на котором от напряжения вырисовывались едва заметные кубики пресса, провел языком от пупка к паху, и уперся в разлохмаченный пояс джинсов.
Справившись с тугой пуговицей, Лев махнул вниз замок на ширинке и стянул со Славы штаны вместе с трусами и носками. Оглядев любимое тело, Лев замешкался: что-то в нём изменилось.
- Ты бреешь ноги? – удивился Лев.
- Не только ноги!
- Это-то ладно, но ноги… Раньше не брил.
Слава, выдохнув, начал оправдываться:
- Слушай, я нервничал, мне нужно было на что-то от…
Лев рассмеялся и поцеловал его в бедро – от этого Славин член дернулся, как живой, а сам Слава замолчал на полуслове.
- Мне всё нравится, - заверил Лев. – Я просто не ожидал.
В его собственной одежде становилось нестерпимо жарко и тесно, особенно в брюках, и, он, придерживая член Славы, обхватил его губами, а второй рукой тем временем расслабил ремень на поясе. Слава шумно втянул носом воздух, заерзал бедрами и, запустив пальцы в светлые волосы, начал гладить его по голове. Льва всегда удивляло это в Славе: когда он делал ему минет, тот никогда не хватал его за волосы, а только вот так – осторожно опускал в них пальцы. Сам Лев такой аккуратностью к партнёрам не отличался: Славу, впрочем, он за космы не дергал – сначала стеснялся, а потом заметил, как ведет себя парень, и переучился у него.
Всё, что он делал с ним в ту минуту, он делал множество раз до, но всё равно ощущал этот момент как особенный, как то, что больше никогда не повторится.
Когда он несколько раз провел языком по влажной – и от слюней, и от собственной смазки – головке, Слава мелко затрясся и, отстраняясь, негромко попросил:
- Стоп, стоп…
Лев немедленно отпустил его, решив, что сделал что-то не так. Но Слава, приподнимаясь на локтях, виновато пояснил:
- Я так долго не продержусь, а у нас большие планы. Иди сюда.
Он схватил Льва за рукав рубашки, притягивая к себе, и тот начал задыхаться, чувствуя, как быстро пробегают Славины пальцы по пуговицам, освобождая его от рубашки, как горячие губы по-вампирски впиваются в шею – наверное, останутся засосы, но как было плевать на это в тот момент, кто бы знал. Слава осторожно – так, как умеет только он: быстро, страстно, но предельно аккуратно – развернул его за плечи, отправляя спиной на кровать, и Лев почувствовал себя максимально комфортно: да, так хорошо. Он и не думал раньше, как устал от нависающего состояния над другим человеком, от постоянной необходимости (необходимости, а не желания!) всё контролировать, всем управлять, говорить, что делать и заставлять других делать то, что он говорит. И самого себя заставлять тоже. Надоело.
Он разрешил Славе целовать его, куда захочется, разрешил снять с него одежду и швырнуть, где придётся, а себе он разрешил ни о чём не париться.
Проведя рукой несколько раз вдоль его члена, Слава неожиданно остановился и, нахмурившись, сообщил:
- Извини, я щас…
Лев, которого колдовство Славиных рук уже начало уносить в нирвану, выплыл из неё обратно и приоткрыл правый глаз. Увидел, как Слава стягивает с пальцев кольца – одно за другим – и складывает их на тумбочку. От этого действия Лев неожиданно вспомнил, к чему всё идёт, и снова забеспокоился – впрочем, уже не так сильно.
Когда Слава, оставив все украшения, снова повернулся к нему, страх начал проходить. Будто заметив эту перемену во Льве, Слава уточнил:
- Всё в порядке?
- Да.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал дальше?
Лев растерялся, застигнутый этим вопросом врасплох. Он прекрасно знал, чего хочет, но сказать об этом вслух было выше его сил. Поэтому он был благодарен, когда Слава, не дождавшись ответа, вернул свою ладонь на его член и мягко уточнил:
- Так нормально?