- Это очень мило! – снова запищала Карина. – Хотя мне казалось, что у вас всё наоборот.
- Что – «наоборот»?
- Ну, ты больше похож на того, кто… ну… как бы за мальчика, а он тогда, наверное, больше похож на девочку, да? – рассудила Карина. – А платят же обычно за…
- Заткнись, – Лев зажмурился и вкрадчиво повторил: – Заткнись, заткнись, заткнись.
Карина застыла, окунув овсяное печенье в чай. Когда бисквит размок и отвалился она, ойкнув, начала вылавливать его ложкой. Лев, открыв правый глаз, виновато проследил за её действиями.
- Извини, - буркнул он.
- Нет, ты извини, - она выложила размякший кусок печеньки на блюдечко. – Я, наверное, фигню сказала.
- Да, ты фигню сказала.
- Извини, - снова повторила она.
В полночь Лев вызвал такси от Карининого дома и поехал в Толмачево. Она порывалась сесть в салон вместе с ним, но он не разрешил: нечего потом одной среди ночи добираться.
В аэропорту, не давая себе шанса на промедления и раздумья, он сразу отправился к зоне досмотра. Там выстроилась небольшая очередь, Лев встал в конец, опершись на вытянутую ручку чемодана. Когда толпа начала редеть, а он собрался пройти вперед, справа что-то щелкнуло. Лев повернул голову на звук.
Какая-то наглая девушка стояла прямо возле него, в упор прицеливаясь из квадратного фотоаппарата. Она нажимала на кнопку и тут же, из вытянутой щели, вылезал снимок. Лев нахмурился: не очень вежливо вот так фоткать незнакомцев.
Уловив его возмущение, девушка, убрав фотоаппарат от лица, быстро сказала:
- Прости, прости. Я порву и выкину при тебе, если не понравится. Просто ты так хорошо смотрелся.
Лев не поддался на эту сладкую лесть.
- Хорошо смотрелся? Уставший, в первом часу ночи?
- В этом своё очарование, - улыбнулась она.
Девушка подошла ближе и Лев заметил, какая она на самом деле юная – лет шестнадцать, не старше. На носу и щеках виднелись редкие веснушки, словно её случайно обрызгали из кисточки. Объясняясь с ним, она смущенно морщила нос, и веснушки собирались у переносицы.
- Смотри, - сказала она, показывая ему получившиеся фотографии.
На первом снимке Лев стоял, глядя в пол, а не в камеру, и выглядел очень уставшим – будто три перелёта уже позади. На втором он, услышав щелчок, приподнял голову и смотрел в камеру с несвойственным ему живым любопытством – Лев сразу отсеял этот снимок. Снимок-ложь. Он никогда так не смотрит. Третий был самым правдивым – он хмурился, готовый ворчливо спросить: «Ты чё меня фоткаешь?».
- Этот можешь оставить, - разрешил Лев.
- Спасибо!
- А ты это зачем? Ну, фоткаешь незнакомцев.
- Просто хобби, - пожала плечами девочка. – И я не незнакомцев… Я вообще больше люблю пейзажи, архитектуру. Хотела пробраться на взлётную полосу, чтобы сфотографировать самолёт, идущий на посадку, но меня не пустили.
- Ты специально для этого в аэропорт приехала? – хмыкнул он.
- Нет, вообще-то мы тут с мамой, - пояснила она. – Брата из лагеря встречаем.
- Из трудового или концентрационного? – неудачно пошутил Лев.
- Из летнего! – девочка глянула за его спину. – Тебе, наверное, пора, очередь прошла…
Он быстро обернулся.
- Ага…
Странное чувство: ему казалось, что он должен остаться с ней. Будто дежавю – или как это называется? Кто-то, кого ты никогда не встречал, кажется тебе ужасно знакомым.
Лев шагнул назад, смахивая с себя пугающее, почти мистическое ощущение.
- Я пойду, - произнёс он.
- Пока, - девушка подняла руку в прощании.
Льву запомнилось, как она странно это сделала: обычно люди машут ладонью, а она по очереди загнула пальцы, начиная от указательного. Он отвернулся, проходя через металлические рамки.
Едва Лев вышел из самолёта, как нос, рот и даже глаза забились горячим воздухом, будто ватой. Он попытался сделать вдох, но стало хуже: жар прошелся по носоглотке, обжёг легкие и вызвал чувство дурноты. «Похоже, - подумал Лев, - это был самолёт прямиком в ад». Сложно было поверить, что здесь живут люди, что все эти американцы, протискивающиеся из самолёта между ним и стюардессами, не замечают, что попали в котёл.
Делать было нечего (не оставаться же в самолёте) и Лев, кивнув на прощание стюардессам, неспешно спустился по лестнице. Миленький парень-стюард, провожающий пассажиров у подножия трапа, улыбнулся ему, желая хорошего дня. Лев задумался, оглядываясь назад: неужели он так легко выдерживает эту жару, несмотря на плотный брючный костюм?
В здании аэропорта стало легче, его окутало приятной прохладой и некоторое время парень провел у кафельной стены, опершись на неё спиной. Под тонкую ткань рубашки пролезало колючее чувство холода. Когда стало зябко и некомфортно, Лев проследил, куда направляется поток пассажиров, попадая в аэропорт, и пошёл за всеми.