- Сириус! Джеймс! - отчаянно позвала Марлин парней.
Те примчались сразу же, услышав панику в ее голосе, и при виде бледной, безразличной к окружающему Лили, Джеймс тут же подскочил к ней и, обняв, встревожено спросил, что случилось. Сириус же послал Марлин вопросительный взгляд и она протянула ему письмо. Лили, оказавшись в объятиях Джеймса, перестала напоминать статую, но ожила она только для того чтобы разрыдаться - отчаянно, взахлеб, изо всех сил вцепившись в Джеймса.
- Лили, родная моя, милая, что с тобой?!
Джеймс крепко прижал ее к себе, гладил по голове, пытаясь успокоить, и постепенно она перестала дрожать, притихла в его объятиях и только тихонько всхлипывала. Джеймс вопросительно посмотрел на Марлин и Сириуса и тот, чтобы снова не вызвать у Лили истерику, опять же молча показал ему письмо Петуньи. Джеймс побелел, как недавно Лили, и еще крепче стиснул жену в объятиях. Он как никто понимал, что она сейчас чувствует, слишком свежа еще была память о смерти его собственных родителей. Марлин растерянно посмотрела на Сириуса, взглядом спрашивая, что делать. Но тот только грустно качнул головой и мягко сжал ее ладонь - тут уже ничего не сделаешь.
- Двадцать шестое - это сегодня, - вдруг глухо произнесла Лили и обреченно добавила. - Уверена, она нарочно это сделала.
Джеймс и Сириус переглянулись и хором произнесли:
- Собираемся!
В церковь они успели к самому концу, когда родные и друзья уже прощались с усопшими. Лили, не обращая ни на кого внимания, двинулась прямо к гробу. Марлин же наоборот огляделась по сторонам, пытаясь вычислить Петунью среди огромного количества собравшихся здесь людей. Она много о ней слышала далеко не лестного, но не думала, что можно ненавидеть родную сестру настолько, чтобы не пустить ее на похороны родителей. Сириус, догадавшись, кого она ищет, кивком указал на высокую белобрысую дамочку. Марлин удивленно уставилась на нее - да не может быть, чтобы это была сестра Лили!
Петунья, поджав губы, в свою очередь прожигала их компанию ненавидящим взглядом. Лили же, словно и не видела никого: она замерла рядом с гробом и смотрела на него, не отрываясь. По лицу ее текли слезы. Джеймс обнял ее за плечи и что-то шептал на ухо. Лили, наконец, отмерла и наклонилась, чтобы в последний раз поцеловать родителей. Следом за ней склонился Джеймс.
- Пошли, - Сириус потянул Марлин за собой, чтобы тоже попрощаться с мистером и миссис Эванс.
Склонившись над гробом, Марлин содрогнулась - у женщины была обожжена правая часть лица, а у мужчины длинный глубокий порез шел от лба до самой шеи. Что же должна была почувствовать Лили, увидев своих родителей в таком виде?
Собравшиеся на похороны люди отнеслись к Лили гораздо более тепло и сочувствующе, чем родная сестра. Ее обнимали, говорили какие-то утешающие слова, впрочем, совершенно бесполезные и ненужные. Лили молча кивала, иногда отвечала пару слов, ни на секунду при этом не выпуская руки Джеймса, который и сам был смертельно бледен. Мало того, что он переживал за жену, так к тому же вся обстановка похорон напоминала ему о собственной не такой давней потере. Сириус замер рядом с другом, положив ему руку на плечо. Джеймс только бросил на него мимолетный взгляд, но этого было вполне достаточно, чтобы они поняли друг друга.
Когда последние цветы были возложены на свежую могилу и пришедшие на похороны начали расходиться, Петунья, до сих пор державшаяся в стороне, приблизилась к сестре, сопровождаемая своим толстым мужем.
- Зачем ты явилась?! - зло прошипела она.
Лили, все еще с трудом воспринимавшая окружающее, отшатнулась, едва не упав.
- Ты - позор нашей семьи! Как ты посмела?! - продолжала тем временем наступать Петунья. - И почему ты хотя бы ради такого случая не можешь одеться нормально?!
Одеты все четверо были, действительно, не самым подходящим для похорон образом, поскольку искать траурную одежду не было времени и они аппарировали, кто в чем был. То есть девушки - в светлых платьях, Сириус - в своей любимой кожаной куртке, и один только Джеймс - в черной мантии. Лили прижалась к мужу, словно ища у него защиты, и тот уже хотел что-то сказать, но Сириус его опередил.
- Знаешь что, Петунья? - сощурившись, процедил он этим своим холодным блэковским тоном, от которого всегда дрожь пробирала. - Всегда знал, что ты - стерва, но не думал, что настолько. Оставь Лили в покое, иначе смотри, как бы с тобой чего не случилось…