Что касается Мазарини, то с ним связано мало дел о яде. После смерти этого кардинала в 1661 г. говорили о покушении, причем в рассказах присутствовали надлежащие средства защиты и профилактики, вроде рога единорога. На самом деле Мазарини умер вполне естественной смертью, а слух распустил знаменитый врач Ги Патен, завидовавший врачам министра. Яд по наущению кардинала де Реца приготовил якобы некий итальянец. В 1676 г. маркиза де Бренвилье и некоторые ее сообщники незадолго до казни делали заявления, подкреплявшие версию отравления. В 1656 г. от Мазарини будто бы пытался избавиться Фуке. Утверждалось, что он посылал химика Глазера за ядом во Флоренцию – в середине XVII в. был очень силен стереотип об итальянском происхождении яда. Это обвинение выдвигалось, впрочем, много лет спустя после кончины кардинала, а Пьер Губер, написавший лучшую биографию Мазарини в конце XX в., вообще не говорит ни о каком отравлении.
В XVII в. распространялись памфлеты, жестко критиковавшие и высмеивавшие политику министра, так называемые «мазаринады». Кардиналу приписывали в них самые отвратительные преступления, однако отравление не занимало большого места в аргументации, хотя тема итальянской склонности к мошенничеству и к применению яда могла бы быть использована. Тем не менее в «Жалобе трех сословий, представленной господам из Парламента» (1648 г.), одной из первых мазаринад, утверждалось, что кардинал «умертвил [несколько слуг короля] ядом, и среди прочих президента Барийона», т. е. президента Парижского парламента, заключенного в 1645 г. в Пинероль. Это обвинение часто повторялось в памфлетах, направленных против Мазарини.
За пределами христианнейшего королевства подобные случаи тоже имели место. Яду всегда находилось место в соперничестве за место около английских монархов. В 1616 г. новый фаворит Якова Стюарта Бэкингем обвинил Френсис Говард, супругу предыдущего фаворита Сомерсета, в отравлении Томаса Овербери. Знаменитый поэт сидел в тюрьме, поскольку противодействовал второму браку графини с Сомерсетом и угрожал ей разоблачением заговоров, которые она организовывала против королевской семьи. Френсис Говард якобы отравила Овербери тортом, а потом aurumpotabile, данным под видом лекарства. Жена Сомерсета изображалась чудовищем. Она предавалась адюльтеру, занималась черной магией и отравила несколько человек, включая своего первого мужа графа Эссекса. В конце концов Сомерсет и его супруга предстали перед судом. Состоялся громкий процесс, скандальный характер которому придавала чарующая красота обвиняемой. Когда судья спрашивал ее, признает ли она себя виновной в убийстве и предательстве, графиня смело отвечала утвердительно. Тем не менее она избежала смертной казни, содержалась в заключении и спустя шесть месяцев умерла родами. Сам Сомерсет, настроенный испанофильски, обвинялся в том, что по наущению Испании осуществлял заговор с целью уничтожения династии Стюартов. В 1612 г. он якобы подстрекал кухарку отравить во время пиршества принца Уэльского, любовницей которого была ужасная графиня. Таким образом, в этом чисто английском деле подозрительную смерть раздули до масштабного заговора, в котором придворные интриги перемешивались с противоречиями между державами. Коварные католики угрожали безопасности простодушных протестантов. Кроме графа Сомерсета, в католических симпатиях подозревалась продававшая яд агенту графини Анна Тернер. Во время следствия женщина все отрицала, и тем не менее дело 1616 г. продолжали ассоциировать с папистами.
Известно множество памфлетов, посвященных заговору. Самый острый из них – Sir Thomas Overbury Vision – принадлежал Ричарду Николсу. Убийство в этом тексте связывалось с начавшимся в 1066 г. «нормандским игом». Именно на него возлагалась ответственность за злоупотребления абсолютизма, чуждого островному духу Англии. Пришедший с континента авторитаризм благоприятствовал убийствам. Еще один памфлет The Bloody Downfall of Adultery клеймил как выскочек молодых фаворитов нерешительного монарха, который поддавался их влиянию. Король не осмелился наказать главных действующих лиц этого дела из-за их высокого ранга, в то время как мелкая сошка отправлялась на эшафот. В общем получалось, что данный эпизод вписывался в старый стереотип, связывавший употребление яда с двором монарха, который слишком злоупотреблял своей властью. Абсолютизм ассоциировался с католицизмом. И круг на этом замыкался.
Коварные козни с целью отравления строились также и в Риме. Так, известны заговоры 1630-го, а потом 1640 г. против Папы Урбана VIII. При этом использовались разнообразные сценарии: отравление гостии и подкуп ризничего или подмена лекарства, которым лечили Папу, и подкуп аптекаря. В планах убийства понтифика был замешан вице-король Неаполя, а само оно вписывалось в геополитику своего времени. Урбан VIII правил долго и устраивал не всех.