В декабре 1149 года при поддержке отряда сицилийских воинов папа Евгений в последний раз возвратился в Рим, но это ничего ему не дало; атмосфера открытой враждебности побудила его вновь покинуть город. Затем он вступил в переписку с королем Конрадом. Как он знал, римская община предлагала Конраду прибыть в Рим и сделать его столицей Римской империи нового образца, от чего король вряд ли откажется, если приедет в Рим на коронацию. Однако Конрад этого не сделал. Он скончался в феврале 1152 года, прежде чем успел получить приглашение папы. У Евгения не оставалось иного выбора, кроме как надеяться на помощь племянника и наследника Конрада, Фридриха Гогенштауфена, известного как Барбаросса.
Тридцатидвухлетний Фридрих казался своим современникам-немцам чем-то уникальным в среде тевтонского рыцарства. Высокий и широкоплечий, скорее привлекательный, нежели красивый, с глазами, столь ярко сверкавшими под шапкой густых рыжих волос, что, как пишет один из хронистов, казалось, будто он всегда готов рассмеяться. Но за добродушной внешностью скрывалась железная воля, способность полностью отдаться выполнению одной цели. Фридрих никогда не забывал, что он — потомок Карла Великого и Отгона Великого, и не делал секрета из того, что желает возродить империю во всей ее былой славе.
Фридрих немедленно ответил папе, предложив заключить договор, который регулировал бы их отношения в будущем. Соответствующее соглашение было подписано в Констанце. По его условиям Фридрих обещал отдать римлян под власть папы, тогда как Евгений обещал короновать его, когда тому будет удобно. Однако церемония опять-таки не состоялась так, как это планировалось, — на сей раз по причине смерти Евгения, который скончался в Тиволи в июле 1153 года. Хотя последний не был великим папой, он все же продемонстрировал твердость характера, которую на момент его избрания подозревали в нем немногие. Подобно многим предшественникам, ему пришлось потратить много денег, чтобы купить поддержку римлян, однако сам он всегда оставался неподкупен. Его скромность и доброта снискали ему такие любовь и уважение, которые нельзя было купить за золото. До самой смерти он продолжал носить под облачением понтифика белую одежду цистерцианского монаха из грубой ткани. Его преемник, уже очень пожилой Анастасий IV (1153-1154), пережил свои выборы всего на восемнадцать месяцев. Ему наследовал человек, которому было суждено создать куда более серьезную угрозу, — англичанин Николас Брейкспир, принявший имя Адриана IV (1154-1159).
Когда состоялась инаугурация (она прошла 4 декабря 1154 года), Адриану было около пятидесяти пяти. Он вырос в Сент-Олбансе, но, отказавшись по определенным причинам вступить в местный монастырь, в возрасте чуть старше детского он самостоятельно отправился во Францию. Там он вступил в общину каноников ордена Святого Руфа в Авиньоне и в конце концов стал ее настоятелем, снискав себе репутацию сурового поборника дисциплины. По возвращении в Англию благодаря своему красноречию и способностям — и, возможно, из-за своей выдающейся внешности — он был замечен папой Евгением. К его удаче, папа был убежденным англофилом; он как-то сказал Иоанну Солсберийскому, что считает англичан очень подходящими для выполнения тех дел, которые им поручают, и потому предпочитает их всем другим народам — за исключением тех случаев, добавил он, когда легкомыслие берет верх над ними. Однако непохоже, чтобы легкомыслие было одним из качеств, присущих Николасу. В 1152 году его отправили в качестве папского легата в Норвегию, чтобы реорганизовать и реформировать церковь Скандинавских стран. Через два года он возвратился, выполнив свою миссию настолько старательно, что после смерти Анастасия, случившейся в следующем декабре, энергичного, полного сил англичанина единодушно избрали его преемником.