А теперь мне ничего не нужно. Ни слов прощения, ни теплоты, ни запоздалой любви от тех, кто всегда был от меня далёк, кто стыдился моих поступков и не понимал их сути. Поздно. Теперь слишком поздно играть в заботливых родителей. Я выросла. И мне не нужна их любовь и опека. Для меня они абсолютно чужие люди, родные только по крови. Пусть думают обо мне что хотят, я просто не могу их принять, простить им годы моего одиночества и пустоты. Это невозможно. Ведь эту пустоту я всю жизнь пыталась заполнить мужчинами, но она лишь становилась больше, разрастаясь внутри чёрной дырой, поглощая всё хорошее, что ещё было во мне...
Наверное всё-таки не Глеб разрушил меня. Он лишь выбил последний камень, то на чем держалась моя психика. А уничтожили меня родители. Задолго до того, как я поступила в универ и встретила Глеба, я уже была искалечена, но поняла это только сейчас. Спустя много лет, лёжа на больничной койке, после прихода собственной матери, я вдруг осознала насколько уродлива и ущербна моя суть! Боже, за этим милым лицом, на которое так любит смотреть Тигр, скрывается обиженный недолюбленный ребёнок, мстительный и жестокий, злопамятный и циничный маленький демон, выращенный мной годами свободы и вседозволенности...
Я всегда пыталась найти в себе это начало. То, почему я стала такой, сильно отличающийся от других людей, без тормозов и без запретов. Как всё было просто. Один разговор с мамой и я ответила на главный вопрос своей жизни. А что мне теперь делать с этим? С осознанием того, что я не классная девчонка, яркая и смелая личность, а эмоциональный инвалид, с покалеченной с детства психикой?
Опять самобичевание и самокопание. Я стала мастером в этом деле, разбирая себя по кирпичикам, зачем-то пытаясь доказать себе собственную ничтожность и ущербность... Никогда раньше я столько не думала и не анализировала свою жизнь. Было не до того. Я просто жила и наслаждалась всем, что имела. Всеми, кто был рядом, кто обманчиво клялся мне в любви, а потом исчезал на утро, кого бросала я, не смотря на мольбы и просьбы остаться. Меня боготворили и проклинали, ненавидели и любили, чаще всего испытывая все эти чувства разом, а я принимала их, впитывала в себя, выпивая до остатка все эмоции в людях, а потом просто выбрасывала их за ненадобностью. Нет, во мне и сейчас нет стыда или чувства вины, за то, что я делала. Я брала от жизни всё и каждый день был для меня как последний... Пьянящее чувство свободы... Сейчас я как никогда лишена его, и мне остаётся только вспоминать и думать как вернуть мою жизнь обратно.
- Александр Григорьевич, я больше не могу здесь валяться! - пожаловалась я врачу, когда он закончил очередной осмотр - Разрешите мне гулять хотя бы. Я чувствую себя гораздо лучше, правда...
- Вам нельзя долго находится на ногах. Если вас не пугают прогулки в инвалидном кресле, то пожалуйста. Но сначала я должен поставить в известность Евгения Алексеевича.
- Давайте я сама ему позвоню, у вас есть телефон?
- Конечно. Звоните - он нашёл номер моего жениха и набрал номер.
Тигр долго не брал трубку. Вот прям очень долго. Гудки монотонно отдавались в моем ухе, но я не теряла надежды.
- Да - наконец ответил он немного запыхавшимся голосом.
- Привет, милый - поздоровалась я - Чем занят?
- Стася, что случилось? Почему ты звонишь мне с телефона врача?
- У меня нет своего телефона. И я звоню не просто так. Доктор разрешил мне прогулки по территории клиники, ты не будешь против?
- Нет. Гуляй конечно, но только с охраной.
- Спасибо, котик.
- Котик? - удивился Женя - Это точно ты, или у меня глюки? Встреча с мамой сделала тебя такой ласковой?
- Совсем нет. Я просто устала сидеть в 4 стенах и рада, что ты разрешил мне подышать свежим воздухом.
- Хорошо. Мы скоро увидимся и ты сможешь отблагодарить меня лично...
- Ага, жду с нетерпением - улыбнулась я, заканчивая разговор - Спасибо - я отдала телефон врачу - Если вы не против, я бы сейчас же хотела выйти на улицу.
Минут через 15 я уже с наслаждением вдыхала прохладный зимний воздух. Снег тонким ровным слоем лежал на земле, он выпал ночью и похоже таять не собирался. Как было здорово снова оказаться на улице! Конечно не на своих двоих, но все же. Рядом со мной было три охранника. Один катил меня по дорожке, а двое других внимательно смотрели по сторонам, готовые защитить меня от любой угрозы.