6. На шестой неделе св. четыредесятницы царь, призвав патриарха Герасима и архиереев, какие случились тогда, хотел при всех обличить внука и сделать ему внушение, чтобы он оставил думать о побеге. Он, думал царь, смирится и почувствует стыд в присутствии стольких свидетелей; в противном же случае будет наказан, и наказание будет явно справедливое. Внук Андроник пошел к деду, имея при себе несколько человек, скрывавших оружие под одеждой и имевших кинжалы, да и сам не был вовсе безоружен. Они согласились между собою, что если царь-дед обратится к нему с отеческими и кроткими внушениями, то они отнюдь не дозволят себе какой-либо грубости или дерзости, но останутся совершенно спокойны. Если же тот придет в гнев и станет грозить наказанием, то тотчас бросятся на него, убьют его на царском троне и сделают самодержцем одного Андроника младшего. Итак, внук, вошедши, сел подле деда-царя на обыкновенном своем троне, а своих сообщников оставил у дворца. Увещания и внушения показались ему отеческими, проникнутыми искренним желанием ему добра. И никакого беспорядка не произошло; собрание было распущено и разошлось с миром, а цари дали друг другу клятвы: дед поклялся, что не сделает наследником своего самодержавия никого, кроме своего внука, царя Андроника; а внук, — что никогда ничего не будет ни замышлять, ни дозволять себе ни против власти деда-царя, ни против его жизни. Когда Андроник младший вышел, то его сообщники, с которыми он был связан клятвою, обступив его, начали с криком выговаривать ему и обвинять его в нарушении данных им страшнейших клятв и в том, что он явно их выдал. «Может ли, — говорили они, — несправедливость быть больше? Ты чрез нас сделался страшен, непобедим и легко устроил все по своему желанию, а нас оставил под ножом и на краю погибели». Тронутый и пристыженный этими и подобными упреками и словами, царь позвал к себе великого логофета и, когда тот пришел, просил его, чтобы он уговорил деда-царя дать клятвенное обещание безопасности упомянутым сообщникам внука. Но логофет не дал и договорить ему и сказал: «И ты не дивишься, не воссылаешь Богу благодарений, не ценишь, что, сверх всякого чаянья, ускользнул из самых челюстей ада и спасся? Или не знаешь, что ты обязан мне и моим детям благодарностью по гроб, потому что решение, составленное против тебя, пред самым его выполнением, разрушил я, и только по моей милости ты теперь видишь это солнце? А ты, упуская это из виду, становишься ходатаем за этих потерянных людей. Бог с тобой! Не сообщайся с ними. Станут ли они соблюдать данные тебе клятвы, когда, не видя никакой опасности себе, не затруднились изменить твоему деду-царю и не побоялись ни молний небесных, ни срама людского»? Выслушав такие неожиданные речи, царь долго молчал, потом сказал: «Ступай»! — и снова принялся за прежние свои намеренья и затеи. Настала великая и святая седмица, в течение которой мы празднуем спасительные страдания Христовы; царь опять увидел, что внук ведет себя несогласно с его внушениями, не показывает постоянства в своих действиях и ровности в своем характере и остается все таким же легкомысленным, как и был. Это его огорчило и повергло в глубокую скорбь, так что раза два-три, не будучи в силах скрывать переполнившей его душу скорби и впадая как бы в забытье, говорил присутствующим: «В наше время нет больше уважения ни к царской власти, ни к святой Церкви». Тот между тем с своими сообщниками горячо принялся за выполнение своей мысли — бежать; разъезжал туда и сюда и готовил все, что было нужно. Старик, не зная его затей, скучал и в недоумении впадал в раздумье. Впрочем, по некоторым признакам и по некоторым подозрительным действиям внука он догадывался и сам о том, что делалось. Поэтому решился схватить его, и о своем намерении сообщил по секрету патриарху Герасиму. Патриарх бросился к царю, Андронику младшему, и выдал тайну. Последний теперь уже окончательно решил бежать. Настал день Светлого Христова Воскресения, а у него было решено вечером этого дня привести свое намерение к концу. По обыкновению он потребовал и получил ключи от ворот, ведущих в Гиролимну; так он всегда делывал, собираясь охотиться в утреннее время. Таким образом в самую полночь, когда все улеглись спать, он уходит со всеми своими сообщниками. Сев на лошадей, они на другой день приезжают к войскам Сиргианна и Кантакузина; последние находились при Адрианополе в готовности сделать торжественную встречу беглецу. Это было 20-го апреля 6829 (1321) года. — Но стоит заметить, что в делах человеческих ничего не бывает без божественного Промысла, а все совершается по Его неисповедимым судьбам; хотя мы и остаемся в неведении и придумываем событиям объяснения недостойные Промысла и не соответствующие действительности. Желая наказать кого-нибудь в искупление старых или новых грехов, Господь, подобно сведущему врачу, употребляет против трудно излечимых ран и сечение и прижигание. Плодоносная земля не получает благорастворенного воздуха; против людей восстают морские воды; начинают дуть буйные и противные их желаниям ветры; расходятся по дорогам моровые язвы. Подвергаются бедствиям люди, украсившие себя добродетелями и образованием и достигшие в своей жизни, выражусь так, дорийской гармонии