Это было страшное послание, Сольвейг не зря сбежала. Она писала: "...сестренка, в день, когда Олегу исполнился годик, наши мужья сделали заказ на новый цветник. В тот год, когда Олегу исполнится пять, заказ прибудет во дворец. Юных лесс растят и обучают для удовольствия Алекса и Ольгерда, свои пожелания наши мужья изложили очень подробно, заказ был формальным - на королевских листах в два пансиона..." Сольвейг писала, что понимает — я, вряд ли смогу сбежать как она и молила меня, что-то придумать - удалиться от двора или ещё что-нибудь, только чтобы Анжела не видела цветник и радости, которые они почти открыто, будут доставлять королю и принцу. Она обещала сообщить о своём местонахождении, когда где-нибудь остановится на постоянную жизнь. Ещё она сообщила, что Олег растёт не по дням, а по часам и уже мамин маленький защитник. Я сожгла письмо и смыла пепел, как и просила Сольвейг. С этого дня у меня не было другой цели, кроме как избавить Анжелу от жизни рядом с цветником. Я чувствовала себя грязной, я больше не могла доверять мужу.
В стремлении что-то придумать, я чуть не упустила возможность не видеться с Алексом некоторое время, так необходимое мне, чтобы успокоиться и найти выход, но по счастью, я смогла использовать эту возможность и даже полнее, чем можно было бы предположить. Дело в том, что традиционно, раз в семь лет королева посещает с инспекцией детские заведения, эта поездка обычно занимает около трёх месяцев. Предваряется такая поездка Королевским указом. Я втихомолку стащила старый указ, и немного магически его подправила - вставила слова "и учебных". Писцы переписали указ с моим дополнением, а король поставил свою подпись не вчитываясь. Тогда я сама ещё не осознавала зачем я это сделала, у меня не было определённого плана, но у меня всё получилось. Потом была библиотека - со стеллажа, где хранились данные о женских пансионах, явно пропали нужные мне книги, однако в копиях они сохранились в закрытой библиотеке университета, куда я имела беспрепятственный доступ. Итак, я была вооружена не только данными о местоположении пансионов и именами директрис, но и знанием о существовании неких особых обучающих программ, которые применялись лишь по специальному королевскому распоряжению. Всё это мне пришлось запомнить, так как я подозревала, что мои вещи проверяют (приветствую тебя, моя дорогая паранойя!). Потом настало время утверждения маршрута поездки, и именно тогда у меня в голове составился ПЛАН.
Поездка проходила обычным образом: портал, посещение детского заведения, трапеза с местными лессами, благотворительность. При необходимости я передвигалась в карете, иногда верхом. Своим безмятежным поведением мне удалось к нужному моменту успокоить соглядатаев. Я всё предусмотрела - в день, когда мы проезжали в окрестностях одного из тех пансионов, я специально надела мужскую одежду и ехала верхом. В определенном месте пути, сверившись с картой, я резко свернула на нужную дорогу и погнала лошадь прямиком к открытым воротам. Сопровождающим некуда было деваться, и они последовали за мной.
О, богиня! Какой разгром я учинила в этом заведении! Я потребовала учебные программы и когда обнаружила там, в спецкурсе для семнадцатилетних девочек описание радостей ласк мужского естества и "учебные пособия", я потребовала прибытия стражи и Тайной канцелярии - представители герцога были вынуждены мне содействовать. Они же не могли сказать королеве, что Лилейный пансион готовит цветник для короля. Директрису арестовали (скорее всего, для вида), однако девочек под моим наблюдением перевезли в приличные заведения. Я объявила, что корона берёт их на содержание до выпуска, а потом предоставит им приданое или вспомогательные суммы, по их выбору. Я отправила формальное Послание королевы главе канцелярии Образования с требованиями: закрытия с позором этого пансиона и предоставления мне немедленного отчёта - где ещё применяются такие же учебные программы. У них не было выбора, они были вынуждены сообщить мне местоположение второго заведения. Там повторилась та же история с арестами и переводами.