Всё-таки сила духа у этой хрупкой девочки потрясающая! Она смогла, каким-то образом, преодолеть действие амулета "подчинение тела" и даже пыталась бежать от своего мучителя, правда безуспешно, но всё же!
Одно хорошо во всей этой неразберихе - наша война с Эрикой прекратилась сама собой - я попросил её лично заняться истоками возникновения у Тагоров традиции цветников - постараться найти источник проклятия, если оно вообще существует (хм, приятное такое проклятие). Она с такой радостью согласилась, так засияли её глаза, что я почувствовал - я всё делаю правильно, и моя жена опять смотрит на меня с доверием и не стискивает зубы, когда я беру на руки нашу дочь.
Часть 14 Сольвейг
Мое окончательное выздоровление затянулось, на целых два месяца. Я чувствовала себя тогда просто древней старухой и это притом, что лекари активно восстанавливали мою жизненную силу и магию, пичкали таким количеством лекарств и отваров, что казалось, я скоро зазеленею, как та весенняя травка. Магичить мне категорически запретили на целых полгода. В общем, я была полуовощем. Или полуфруктом?
Даже еда для меня готовилась по меню, разработанному лекарями, для готовки муж пригласил отдельного повара, он вообще трясся надо мной, как над треснувшей хрустальной вазой. А когда я пробовала протестовать или воровать еду с его тарелки, он брал меня на руки и ходил по дому или саду, читая мне нотации, о том, что "чуть не погибшая детка не имеет права сопротивляться этой противной еде и лечению до тех пор, пока лекари не разрешат нам, наконец, заняться тем, чем так сладко заниматься с любимой женой". Я, конечно, сдавалась, а кто бы не сдался под таким напором любви и нежности? Мы не говорили о том, почему случилось то, что случилось - на все мои попытки Ольгерд возмущенно сообщал, что мы поговорим позже, что мне совсем нельзя волноваться, что он меня любит так, что его жизнь зависит от моей. Один Олежек обращался со мной так, как положено обращаться с мамой - он постоянно тянул меня то гулять, то играть. Даже дневной сон у него теперь проходил только со мной в обнимку, и меня это очень радовало - я опасалась, что сынок мог подумать, будто я его тогда бросила.
Меня навещают и папа, и Алекс, и Эрика с Анжелой, и даже барон Скайле (он совершенно удивительный - я его про себя называю Шерлок Холмс). Я как-то спросила Скайле, как новоиспеченного аристократа - нет ли у него трудностей с его баронством? На что он мне ответил, что да, трудности есть - ему опять придётся менять управляющего, потому что доход и соответственно - королевский доля, оказались в этом году на половинку доли меньше, чем он рассчитал. Я при этих словах просто в осадок выпала и спросила, что это за расчёт такой? На что он мне ответил, что это его собственный многофакторный расчёт, включающий погодные условия и долю неизбежного воровства. Вот это мозг! Я ему так и сказала: "Барон, ты опережаешь своё время на несколько сотен лет, точно". По-моему, он был польщён.
Детки наши растут, как грибочки. Нас умиляет отношение Олега к крошке Анжеле - при встречах они очень пристально смотрят друг на друга, Олежка берёт её за ручку и что-то рассказывает на своём детском языке, а Анжела внимательно и благосклонно его выслушивает. Она у нас такая красавица получилась - кожа матовая, как у папы, остальное мамино - и волосики белокурые, и носик и глазки, как весеннее небо. А Олежке моему от меня только глаза и достались, остальное папино: и волосы, и кожа, и черты лица.
Алекс однажды спросил Ольгерда о том, как ему удалось опознать похитителя под теми амулетами, что на нём были. Ольгерд ответил, что, конечно, ему очень помогли слова старого шамана, но было и ещё кое-что. Мы, естественно, затребовали объяснений, и он рассказал, что когда привел Олега в Тагор, чтобы передать его Эрике, малыш обнял его за шею и прошептал на ухо: "Папа, там дядя плохой маму обижает, ты его увидишь", - и на мгновенье закрыл Ольгерду глаза своими ручками. Алекс задумался и ответил, что помощь малыша вполне вероятна, потому что сказал же старый степняк, что Олег самый сильный шаман, которого он видел. Мы больше не говорили на тему способностей Олега - пока рано об этом рассуждать, пока он просто мой любимый маленький мальчик.
Наконец-то лекари сообщили моему мужу, что я "практически здорова". Правда со словом "практически" они погорячились, потому что Ольгерд уволок их в свой кабинет и морально пытал там больше часа на тему: "что такое практически здорова и чем это отличается от просто - здорова". Это им за мои мучения! Шучу, конечно - лекари тут просто волшебники, то есть маги. Моё выздоровление решено было отметить маленьким семейным праздником - только мы с Ольгердом и Эрика с Алексом. С меня взяли слово, что я спою им что нибудь и не буду утомляться. А я решила, что в этот вечер я должна рассказать своим самым близким, как очутилась в этом мире.