В этой грязи и барахтался сейчас Кирилл. Солнечный свет резал глаза, окружающий мир рвал душу на части одним своим существованием. Кирилл мечтал как можно глубже погрузиться в грязевой омут. Чтобы на его дне ощутить спокойствие, умиротворение. Только там, на самом дне, можно найти высшую истину. Но для этого нужна доза. Такая, чтобы подняла тебя высоко-высоко над землей, а потом со всей силы швырнула в грязевую яму, чтобы ты смог достать ногами дно…
Но без денег никто тебе ничего не даст. Без денег не будет кайфа. Без кайфа не будет жизни… Но где их взять, эти деньги?
Кирилл вспомнил о своем давнем друге. Миша Кротенко. Когда-то они в одной секции занимались. Так, шапочное знакомство. Но это не помешало Кириллу месяц назад занять у него денег. Двести рублей занял. Всего-то двести рублей… Если еще столько же занять, небось не обеднеет. Он знал, где живет Миша. Северная окраина Битова. И улица даже так называется – Северная. Хорошо парень поднялся. Своя квартира у него, машина. Как и на чем он делал деньги, Кирилла не волновало. Он думал только о том, как уговорить его поделиться с ним.
Кирилл нашел дом, знакомую квартиру. Позвонил в дверь. Рабочий день еще не закончился, хозяев может и не быть дома. Но дверь открылась, появилась молодая симпатичная девушка. Сначала с интересом глянула на Кирилла. Парень он не промах, всегда нравился женщинам. Высокий статный шатен с волевым лицом. Некоторые даже считали его красавцем. Немало покорил он девичьих сердец. Правда, при этом сам ни в кого не влюбился. Татьяна у него была, но то не любовь… По крайней мере, это чувство невозможно сравнить с теми сверхсильными ощущениями, какие давали ему опиум и героин…
Интерес девушки вмиг угас. Сменился холодным презрением. Стоило ей повнимательней рассмотреть гостя, как сразу во взгляде появилась брезгливость.
– Тебе кого? – на «ты» небрежно спросила она. И почему-то повела носом.
Поморщилась. Ну, вид у Кирилла затрапезный, с этим он не спорит. Неухоженный он, это так. Но неужели от него еще и воняет?… Может быть. Ведь он почти сутки был в ментовке. Даже домой некогда было зайти переодеться… Хотя и переодеваться-то не во что – все, что можно было, продал или обменял на дозу.
– Мне бы Мишу, – заелозил Кирилл. Он не оскорбился. Еще чего. Сейчас он готов был стерпеть любые унижения, лишь бы получить заветный кредит.
– Михаил, тебя! – крикнула в глубь квартиры девушка.
И прикрыла дверь. Видимо, ей не доставляло никакого удовольствия любоваться незваным гостем.
Кирилл не знал, как долго он ждал. Наконец дверь отворилась. Появился Миша. Здоровый, как бык. Сытый, распаренный после горячего душа. На шее болтается массивная золотая цепь. Челюсти что-то перемалывают. Глаза замаслены удовольствием. Не наркотическим удовольствием, а самым обыкновенным житейским. Миша был сыт, у него прекрасная жена, добротная квартира, в общем, все, что нужно для нормальной человеческой жизни. Весь его вид излучал радость бытия. Радость без наркотического дурмана. В глубине души Кирилл позавидовал бывшему приятелю.
– Тебе чего? – недовольно поморщился Миша. – Бабки принес?
Он уже понял, кто перед ним. И даже вспомнил, что незваный гость ему должен.
– Да как бы тебе сказать… – замялся Кирилл.
– Да так и говори. Хочешь, чтобы простил тебе твой долг, да?
– Ну что ты? Долг – это святое… Просто у меня сейчас трудности… Но я нашел работу…
– Да что ты? – усмехнулся Миша. Он не собирался впускать гостя в дом. И вообще смотрел на Кирилла, как на пыль под ногами.
– И чем же ты занимаешься?
– Ну это, что-то вроде межбанковского кредитования… Ты мне сейчас даешь тысячу рублей, а я их отдаю другому, под проценты. Потому занимаю еще у кого-нибудь и отдаю тебе, с процентами. Ты даешь мне сегодня тысячу, а завтра получаешь тысячу сто. Нормальный расклад?…
Кирилл нес какую-то ахинею. Сам это понимал. Краем воспаленного сознания понимал и то, что Миша не верит ему. И не поверит ни за что. Но так хотелось, чтобы он все-таки поверил. Надежда умирает последней…
– Тысячу чего? Рублей? Долларов?
– Можно и долларов, – мгновенно среагировал Кирилл.
– И ты мне завтра отдашь на сотню больше…
– Ну да…
– Нормальный вариант, – кивнул Миша.
Неужели заглотил наживку? Кирилл ощутил прилив радости. В голове запульсировало. Деньги! Деньги! Деньги!…
– Так, сейчас вспомню, – Миша вознес глаза к потолку и почесал затылок. – Так, так… Ты занимал у меня бабки. Двести рублей. Три недели назад. Для грубого счета двадцать дней. Ты занимаешь под десять процентов в день. Итого, брат, ты торчишь мне не двести, а шестьсот рублей. Давай бабки, и получишь кредит – штуку баксов…
Только сейчас Кирилл понял, что над ним прикалываются.
– Но у меня нет таких денег, – протянул он.
– Да? Ну тогда твоя фирма банкрот. А с банкротами, извини, я дел не имею…
Миша спрятал ухмылку. И посмотрел на Кирилла с жестким осуждением.
– Ты, брат, завязывай с этим делом. Ты посмотри на себя. Кем был, кем стал. У меня же на видике все бои твои записаны. Ты же для меня кумиром был. Да! Был!… А сейчас нет. Сейчас я тебя презираю. Да! Презираю! Не мужик ты! Тряпка!… Все, свободен!
Миша захлопнул дверь. Кирилл обреченно вздохнул. Моральный разнос мало задел его. Куда больше переживал он, что его визит закончился ничем. Ему нужны были деньги. Ему очень нужны были деньги…
Он немного постоял, затем развернулся на сто восемьдесят градусов, сделал первый шаг вниз по ступенькам. И тут открылась дверь. Послышался Мишин голос:
– Эй, на-ка вот, держи!…
Дверь снова закрылась. А на коврике перед порогом осталась лежать пятидесятирублевая купюра. Милостыня для нищего. Кирилл не гордый. Он наклонится и за рублем… Он взял деньги. Но особой радости не ощутил. Что он купит на этот жалкий полтинник?… Разве что взять полграмма какой-нибудь паленки. Долбануть может хорошо, но как бы ноги не двинуть. Ну и что, если он сдохнет? Разве жизнь без дозы – жизнь? Кирилл спустился вниз, вышел из подъезда. И застыл на месте. Будто молния его пронзила от макушки до пяток. Паралич полнейший. Этой молнией была девушка.
Он даже не понял, красивая она или нет. Он увидел ее скорее чувствами, чем глазами. Она шла ему навстречу. Будто в ореоле чудесного света. Какая-то неземная чистота от нее исходила, какая-то благость. А еще он увидел ее глаза и как будто окунулся в небесную синеву. Магическое очарование в них, волшебное обаяние. Святая невинность, ангельская чистота…
Девушка подошла к нему, остановилась. Кирилл даже не понял, что он загораживает ей путь. Стоял столбом в дверях, пялился на нее, как баран на новые ворота.
– Что-то не так? – смущенно, с легким удивлением спросила она.
Голос мягкий, душевный, завораживающий. Кирилл почувствовал, как занемели кончики его пальцев.
– Вы что-то хотите? – продолжала допытываться она.
Он смотрел на нее во все глаза. Но так и не смог понять, красива она внешне или вовсе не красива. Зато ее духовной красотой он был сражен наповал.
– Мне сто рублей надо, – сказал он. Только когда девушка полезла в сумочку, до него дошло, какую чушь он сморозил. Даже не чушь. Это катастрофа.
Самая настоящая катастрофа. Как же теперь будет думать о нем это божественное создание? За кого она его примет? Или уже приняла…
– Вот, у меня всего пятьдесят рублей, – в извинительном тоне прожурчал ее голосок.
Она протянула ему новенькую пятидесятирублевую купюру. Свежую и непорочную, как она сама…
– Нет! – опомнился Кирилл. Закрыл лицо локтями, обошел девушку. И бросился от нее прочь. Будто от своего позора бежал… Он пересек двор, остановился на выходе. Оглянулся. И увидел ее. Она стояла возле своего подъезда. И смотрела ему вслед. Печальным, все понимающим взглядом. Она его не осуждала – какое-то чувство подсказывало. Но он не мог в это поверить. Ему казалось, будто она видит в нем грязное, мерзкое существо. А ведь так оно и есть. Он гнусный, морально разложившийся наркоман, чмо и побирушка. Она имеет полное право его презирать…