Я не забыла, каково это, когда тебя превращают в безвольную куклу. Самое страшное, что ничего не могла с этим поделать. Чародей с равнодушной улыбкой смотрел, как сжимаются от злости мои кулаки. Браслет имел свойство стабилизировать стихийную энергию, гася непроизвольные вспышки. С ладоней больше не срывалось пламя. Кончики пальцев часто болели от нарастающей силы. Но ничего не происходило. Отремонтированный компьютер и не думал сгорать.
— Это защита от внезапных всплесков энергии, — объяснил Фокст. — Ты больше не можешь использовать свою магию. Только вместе с заклинаниями. Поверь, это благо. Ты же не хочешь, чтобы твои близкие случайно сгорели?
В глубине души я понимала, что он прав. Но это никак не помогло справиться со своим предубеждением к чародеям.
Но все это не имело значения в сравнении с той душевной болью, что я испытывала от разлада с сестрой. По утрам Марго, не сказав ни слова, убегала на тренировки, а вечера просиживала за компьютером, спасая человечество от монстров яростными кликами мышки. В это время я безучастно валялась на кровати с плеером, слушая слезливые песни. Не тешили даже обновки, спешно приобретенные по причине скорого отъезда («Не хочу, чтобы ты выглядела хуже всех!» — заявляла мама).
В другое время я бы порадовалась, но сейчас, казалось, что смена моего гардероба еще больше отдаляет сестру. Мама, будто ничего не замечала. В последние дни она пребывала в возбужденном состоянии, бесконечно рассказывая всем знакомым о моем зачислении в элитную зарубежную школу. Стоило мне выйти на улицу, как соседские бабули в сотый раз спрашивали о дате моего отъезда во Францию, с завистью вздыхая и охая, как же мне несказанно повезло. Одни делали какие-то заказы, другие советовали найти богатого француза для скорейшего замужества. Я вежливо улыбалась в ответ, мысленно желая им провалиться в тартарары. За что и получила внушение от опекуна, заставшего меня с натянутой улыбкой в обществе подъездных сплетниц.
— Держи себя в руках, — строго сказал он, отведя в сторону. — Желания чародейки, а в особенности, малефика, могут иметь нехорошие последствия. Ты же не хочешь причинить вред этим людям?
Я испугалась. И решила впредь думать о чем-то отвлеченном в такие минуты.
Мама продолжала хвастаться, рассказывая всем, кто выражал желание слушать, о моих талантах. А дома часто обнимала меня и плакала. Жалела, что придется отпустить в другую страну так надолго.
Марго бесилась. А родители, в свою очередь, негодовали, что между дочерями повисло напряжение. То и дело шикали на Марго, злилась на ее поведение. Однажды я стала свидетельницей неприятного разговора.
В тот день мне наконец-то выдали паспорт. Я вернулась домой и услышала, как мама на кухне говорит с Марго на повышенных тонах.
— Хочешь внимания? — кричала мама. — Все лучшее – тебе! Новые вещи тоже только тебе! Марьяна частенько донашивала за тобой одежду! Всегда получала все, что хотела! И хвалили мы тебя больше! И в пример ставили! Сейчас я хвалю Марьяну! Она заслужила! А ты – эгоистка! Могла бы порадоваться за сестру, что она первый раз в жизни в чем-то тебя превзошла! И приложила к этому много труда, кстати! Сестре повезло, а ты скрипишь зубами от зависти!..
— К несуществующему успеху… — с горечью прошептала я.
— Как можно так себя вести?! – продолжала негодовать мама. — Не разговаривает она с сестрой! Не хочу даже слушать тебя!
Я поспешила спрятаться в комнате. Не хотелось слушать мамины упреки. Пусть они и не мне адресованы. Не хотелось думать, что Марго ведет себя так из-за банальной зависти и ревности. Меня душили слезы. Кинувшись на кровать, я расплакалась от обиды и разочарования.
Чародеи сделали все, чтобы отнять у меня семью! Заставили жить во лжи! Они виноваты в том, что единственным человеком, который меня понимает, стала Ариман. Да и она не совсем человек!
В комнату вошла Марго. Ее лицо было красным, а в глазах горела злоба:
— Все слышала?! – процедила сестра, — Я защищала тебя! А ты – предательница! Вали в свою драную школу! И не возвращайся!
С этими словами она подхватила свою сумку и выбежала из комнаты. Громкий хлопок двери заставил вздрогнуть оконные стекла.
Слезы брызнули из глаз. И я не могла остановить этот поток. Мое горе тонуло в нем, но тугой узел, завязанный пренебрежением сестры, так и не ослаб.
«Не убивайся, — прошелестел тихий голос внутри меня, — Придумай выход! У меня тоже была сестра…»
Нет, никакие слова не уймут эту боль…