— Моя мать была в юности той еще штучкой. Однажды она спровоцировала самый настоящий международный скандал! — с гордостью говорила Колетт. – Дедушке пришлось задействовать все свои связи, чтобы замять дело. И он просто рвал и метал, когда мать вышла замуж за моего отца!
И это было неудивительно, поскольку дедушка Колетт был одним из почтеннейших Наблюдателей, и занимал эту должность уже более 80 лет, а отец моей подруги происходил из немецкой семьи контрабандистов и торговцев поддельными артефактами.
— Вот уже двадцать лет, они о друг друге и слышать не желают, — грустно вздохнула подруга.
— И как получилась, что ты разговариваешь на русском, как будто это твой родной язык? — только и успела вставить я.
Этот вопрос не давал мне покоя.
— Все просто, — с улыбкой ответила она. — В шесть лет у меня обнаружились способности к психокинетике. И меня отправили учиться в Россию. Дедушка рассудил, что это «меньшее зло», чем Япония…
— А здесь такому не учат? – не скрывая удивления, спросила я.
— Некому. Во времена Третьей магической войны психокинетики ценились на вес золота. А те, кто способен был нейтрализовать вражеских – еще больше. Представь, какое преимущество дает психокинетик твоей армии! Управление толпой, внушение… Да много чего еще! В общем, так вышло, что Орден психокинетиков был полностью уничтожен, их университет – разрушен, а библиотека сожжена. Практически все выжившие присоединились к российскому Ордену, с которым конкурировали на протяжении… скажем, просто — вечности. А один из магистров отправился в Японию, где ему дали убежище и возможность открыть факультет психокинетики. Поэтому я училась именно в России. Там самая сильная база в мире.
— И тебя отправили туда в шесть лет? Одну?! – мне было сложно представить, чтобы моя мама позволила бы мне учиться за тридевять земель в столь юном возрасте.
— У них не было выбора. Иначе я могла либо навредить себе и окружающим, либо сойти с ума, – беззаботно объясняла Колет. — Ну, и что за кислый вид?! Не сомневайся, мне там было очень весело, уж поверь!
Я верила. Глядя на Колетт нельзя предполагать обратное.
— Вот мы и пришли, сказала девушка, указывая на вывеску небольшого торгового центра.
То, что это именно торговый центр не вызывало сомнений. На витринах расположились манекены стильно одетых дам с ярким кукольным макияжем. Череда сверкающих стразами вечерних платьев, цветных шарфиков, лаковых туфель с каблуками, навевающими мысли о средневековых пытках. Среди всего этого «рая шопоголика» затесались несколько домов Барби. Один из них был, словно выдернут из моих детских мечтаний. Владелица-манекен с глупым выражением лица следила за постаментом напротив магазина, на котором возвышалась шикарный «Порше» красного цвета.
— Шикарная тачка, — задумчиво проговорила Колетт. – Ммм… Как интересно… Она разыгрывается…
Я не слышала дальнейших ее рассуждений. Мой взгляд скользил за мальчиком на вид лет трех-четырех, крутящемся вокруг уличного клоуна с кучей разноцветных шаров. Он тыкал пальцами то в один, то в другой, силясь сделать выбор, а мать что-то тараторила на французском. Видимо, торопила его. Но не это привлекло мое внимание. За спиной ребенка маячила темная тень. Ее очертания были расплывчаты и совсем непохоже на чудовище, которое я видела рядом с Денисом. Словно чувствуя пристальный взгляд, мальчик повернулся и посмотрел на меня. Я улыбнулась, а ребенок поежился, будто от холода. Даже тень за его спиной сжалась. Внутри что-то оборвалось.
«Теперь всегда будет так», — с отчаянием подумала я.
Мне вдруг остро захотелось подойти к этому незнакомому мальчику и встряхнуть его. Доказать ему, что я нормальная. И в этот момент я почувствовала руку на своем плече.
— Не надо, — тихо сказать Колетт.
Оказалось, что в порыве я даже успела сделать несколько шагов в направлении ребенка. Его испуганный взгляд вызвал растерянность и боль. Но не успела я в полной мере осознать свои эмоции, как подруга забрала их. В какой-то момент внутри не было ничего — пустота. Даже равнодушие куда-то подевалось. А потом хлынул поток чувств. Беспричинное веселье овладело всем моим существом. А Колетт тем временем тянула меня в сторону машины: