Теперь выясняется, что испытания эти были нечестные: «итальянку» выпустили на трассу да еще в солнечную погоду, а отечественные боевые автомобили гоняли по полной программе и в снег, и в слякоть. При этом испытатели почему-то не заметили, что Iveco может принять на себя всего лишь 150 килограммов сверху.
То есть пулемет уже не поставить и четырех десантников по сто килограммов в снаряжении уже не посадить. Разве что гламурных бойцов сердюковского «женского батальона», которые, видимо, и определяли военно-техническую политику оборонного ведомства. Иначе не объяснить, почему были закуплены не нужные флоту французские «Мистрали», почему появилась Iveco и зачем нам итальянский колесный танк «Кентавр», на котором в российских условиях только в булочную и ездить.
С французским заказом некоторая ясность уже появилась: его уполовинили. С «Кентавром» тоже все понятно: от колесных танков откажутся.
А вот с броневиком Iveco сложнее. Чтобы избежать крупных штрафных санкций, 1775 машин Минобороны все-таки вынуждено будет закупить.
Но при этом уже принято решение: вместо гламурного итальянского броневика в госпрограмму вооружений до 2020 года включена российская БМД-4М.
Вопросы, тем не менее, остаются. Например: кто компенсирует казне закупки всего этого импортного хлама?
Папины дочки / Политика и экономика / Те, которые...
Папины дочки
/ Политика и экономика / Те, которые...
В дискуссию вокруг законопроекта, запрещающего российским чиновникам держать сбережения за рубежом, вступил президент Сбербанка Герман Греф. Он предложил оставить госслужащим право держать свои счета в иностранных «дочках» российских банков. В письме, адресованном главе думского комитета по конституционному законодательству Владимиру Плигину, Греф указал, что это позволит не только отслеживать операции с этими средствами, но и «избежать чрезмерного ущемления гражданских прав и свобод». Понятно, что друзья-коллеги тут же попеняли Герману Оскаровичу на то, что тот лоббирует интересы своего любимого детища. Мол, в России есть и другие банки и у них, что характерно, тоже есть «дочки» за границей. Но уесть главу «Сбера» таким нехитрым образом не удалось. Полет его мысли куда выше. Здесь уместнее выражение «хочешь дезавуировать идею, доведи ее до абсурда». Вот Греф и дает понять, что бороться с коррупцией путем запрета открывать вклады в одних банках и разрешая в других — это все равно что пытаться вычерпать озеро чайной ложкой. Тем более что сегодня разделение банков на отечественные и иностранные — штука чисто умозрительная. Ведь с таким же успехом можно разрешить хранить деньги в иностранных банках, имеющих свои «дочки» в России. Все они, как и российский Сбербанк, отчитываются перед нашими надзорными органами. Только все это не имеет никакого отношения к проблеме законности происхождения чиновничьих средств. И даже полный запрет на открытие счетов за рубежом — это не борьба с коррупцией, а попытка отследить ее конечный продукт — мзду.
Сирота российская / Общество и наука / Общество
Сирота российская
/ Общество и наука / Общество
Почему в России до сих пор работает система, превращающая детей в сирот
У «закона Димы Яковлева» имеется как минимум один несомненный плюс: власть и общество, до сей поры мало озабоченные проблемой сиротства, наконец-то занялись ею. Сейчас, когда с этим начали спокойно разбираться, выяснилось, что картина не столь ужасна — и с детскими домами, и с усыновлением. Точнее, так: она ужасна, но совсем не в тех ракурсах, которые были видны при первом взгляде.
Незаконноброшенные
Сегодня в России насчитывается более 650 тысяч детей и подростков, оставшихся без попечения родителей. Такие цифры называет директор Межрегионального НИИ профессиональных компетенций Галина Семья. Непосредственно в детских домах сейчас находятся около 120 тысяч воспитанников. У большинства из них мало шансов обрести новую семью, и вот почему. Около 70 процентов из них перешагнули 10-летний возраст, а таких детей, увы, усыновляют неохотно. 25 процентов воспитанников, то есть около 30 тысяч, — инвалиды, которым обрести новых родителей еще труднее. Есть и еще одна шокирующая цифра. Ее называет уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович: по его данным, более 80 процентов детей оказываются в детдоме при живых родителях.