— И какой конкретно этап переживает внешняя политика России?
— В Америке я часто подвергаюсь критике, потому что пытаюсь объяснить американской публике, кто такой господин Путин на самом деле. Конечно, в этом плане я сужу, исходя из международной политики, поскольку я не слишком погружен во внутреннюю российскую политическую кухню. Итак, я вижу, что Владимир Путин с глубоким пониманием смотрит на американскую внешнюю политику. И четко представляет, в чем заключаются геополитические интересы самой России. Наши с ним точки зрения нередко совпадают. Мы оба считаем, что переговоры между президентами наших стран очень важны для поддержания стабильности в мире.
Фундаментальная задача США и России — сформулировать концепцию безопасного мира. Мы должны перестать действовать отдельно друг от друга. И мы должны лучше согласовывать наши взаимные интересы в самых различных областях. В этом отношении мы несем моральную ответственность для будущего всего мира.
Герой того романа / Политика и экономика / Вокруг России
Герой того романа
/ Политика и экономика / Вокруг России
Уильям Буллит — первый американский посол в СССР, соавтор Зигмунда Фрейда, прототип булгаковского Воланда. Именно с этого человека началась новейшая история американо-российских отношений
Восемьдесят лет назад — 16 ноября 1933 года — Соединенные Штаты официально признали СССР. Что именно подтолкнуло США к установлению дипотношений с большевиками? Голый прагматизм. Еще в 1932 году финансист Уильям Ланкастер писал первому зампреду Госплана СССР Валерию Межлауку: диалог между правительствами начнется, «если американские деловые круги определенно почувствуют, что им нужен русский рынок». Ничего личного. Только бизнес. Вскоре в Москву прибыл первый посол США: 42-летний дипломат и журналист Уильям Буллит...
В Россию с любовью
Обеспеченный отцовским наследством, Буллит мог жить и работать в свое удовольствие. Окончил Йельский университет, учился в Гарварде, после чего занялся журналистикой. В Первую мировую писал для The New York Times. Побывал в Москве — увидел революционную Россию. Романтик, он, подобно многим американцам, верил, что на Востоке рождается дивный прекрасный мир. «Русская революция есть одно из величайших событий в истории человечества, а возвышение большевиков — явление мирового значения» — эти слова Джона Рида, одного из друзей Буллита, запали ему в душу. Мечта, как говорится, и позвала в дорогу.
После Первой мировой Буллит, к тому времени возглавивший бюро центральноевропейской информации в Госдепе, получил от госсекретаря США Роберта Лансинга письмо с указанием «отправиться в Россию от имени американского комитета по мирным переговорам с целью изучения политической и экономической обстановки».
В Москве Уильям встретился с Лениным и по окончании переговоров получил на руки документы, содержание которых было во многом сенсационным. Большевики твердо обещали признать все новые антикоммунистические правительства на территории бывшей Российской империи — в Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, Западной Белоруссии, более чем на половине Украины, в Крыму, на Кавказе, в Грузии, Армении, Азербайджане, на Урале и в Сибири. А также демобилизовать армию — под международным присмотром, амнистировать политических заключенных, выплатить часть долгов царской России. Все это означало прекращение, хотя бы временное, Гражданской войны и экономической блокады.
Добравшись до Хельсинки, Буллит телеграфировал президенту — ждал восторженных отзывов о своей дипломатической работе. Однако в Америке отказывались подписывать мир. В Госдепе были уверены, что большевики — явление временное, и не хотели, подписывая с ними договор, легитимизировать новую власть.