Автопилот заставил машину свернуть с магистрали. В конце спуска начиналась древняя дорога, неспешно огибающая холм. Обветшавший указатель обозначал это место как каньон Яркого Света. Марк отключил автоматику и повел машину самостоятельно. Тонкий слой асфальта уже почти полностью скрылся под желто-бурыми песчаными наносами, и дорога практически превратилась в грязный проселок. То тут, то там на склоне торчали безжизненные кусты, цеплявшиеся нижними ветвями за конические гнезда местных жалящих жуков. За полосой скудной растительности поднимались белые стены из ферментированного бетона, прикрытые плющом и вьющимися кактусами. От дороги к воротам строений вели частные кольцевые подъездные дорожки.
На мгновение воображение Марка нарисовало длинные прямые подъездные аллеи в долине Хаймарш, отходившие от главной дороги. В Чуната было тихо: холмы глушили неумолчный шум мегаполиса — совсем как в районах предгорий за Рэндтауном. Даже тускло-коричневый цвет местной флоры напоминал чахлые охристые оттенки пучков гром-травы. Воздух здесь был суше и имел привкус химикатов из промышленного сектора, расположенного в шестнадцати километрах к западу. В ясном небе Регул источал слишком яркое сине-белое сияние и испускал немилосердный жар, несмотря на приближающийся вечер. Даже в мечтах Марк не мог надеяться вернуть все, что они потеряли. Фантазии на эту тему были бы глупостью, достойной законченного неудачника.
Он сам был во всем виноват. Это он привез семью на Элан. Он пробудил в них надежды. Он показал им достойную, честную жизнь. Но его собственная мечта погибла в пламени и страданиях. Каждую ночь ему не давали спокойно спать сознание собственной вины, мешающее откровенно поговорить с Лиз, и мучения из-за необходимости вернуть любимых детей в жестокий мир, где отцу было некогда с ними поиграть.
Он так увлекся жалостью к себе, что чуть не пропустил свой поворот. Резкий рывок рулевого колеса бросил «Лапанто» в сторону и вниз по узкой дорожке. Из-под колес взлетели клубы пыли.
— Идиот! — выругался Марк.
Через пару сотен метров проезд закончился у железных ворот в стене из рыжевато-коричневого бетона. Эл-дворецкий Марка ввел код замка, и створки разошлись. За стеной открылся оазис изумрудно-зеленой травы. В его центре стояло длинное, выкрашенное в зеленовато-желтый цвет бунгало под крышей из красно-коричневых композитных панелей, имитирующих черепицу. Несколько садовых роботов старательно выравнивали газон и травянистые бордюры, поддерживая лужайку в таком же безупречном состоянии, что и сам домик. Картина, открывающаяся с этого места, неизменно радовала Марка; удачное расположение бунгало посередине склона холма давало возможность, сидя в патио, любоваться видом Нью-Косты, растянувшейся до самого горизонта. Отсюда город не казался таким недоброжелательным, каким был, когда Марк спускался вниз, к его заводам и проспектам. Ничего общего с их старым домом в Санта-Гидре.
Бунгало принадлежало компании «Августа Инжиниринг». Его взял в аренду Кайл, брат Марка, — он мог себе это позволить благодаря высокооплачиваемой должности в «Кредитах и займах Сент-Винсента». После бегства с Элана семье Марка предлагали приют все члены его нынешнего семейства. Приглашение Кайла он принял по той причине, что рядом с Марти, своим отцом, не смог бы жить спокойно. С Кайлом же они всегда неплохо ладили, тот искренне хотел помочь, а дети Марка очень любили своего дядю.
Марк оставил «Лапанто» на дорожке перед входом и прошел внутрь. Стеклянные двери давали возможность прямо из холла определить, где расположились члены его небольшой семьи. Он никого не увидел, зато услышал радостные крики из внутреннего дворика, в который можно было попасть через гостиную. Сэнди и Барри плескались в воде, а Панда с подозрительно мокрой шерстью лежала рядом с бассейном на нагретых солнцем плитах. При его появлении собака подняла голову, но не сдвинулась с места.
— Папа! — закричали дети.
Марк помахал им рукой.
— Вы купали Панду в бассейне?
— Нет! — хором ответили они.
Он сердито нахмурился и неодобрительно покачал головой, отчего оба ребенка захихикали. На террасе перед бассейном в шезлонге лежала Лиз, а рядом с ней расположился Антонио, бойфренд Кайла. Терраса выходила на запад, что позволяло им наслаждаться последними лучами предвечернего солнца.