Миновав еще четыре лестничных марша и два герметичных люка, Паула добралась до нижнего грузового отсека, где стояли автомобили. Шум турбин здесь был намного громче, словно где-то за стеной работал двигатель внутреннего сгорания. Несмотря на включенные на полную мощность обогреватели, в обширном помещении было прохладно. Паула застегнула до подбородка молнию на теплом костюме, оказавшемся в ее пакете с логотипом ККТ, и направилась в среднюю часть отсека, где разместился Кватукс. После взлета удалось отыскать несколько запасных обогревателей, и теперь вокруг огромного чужака стояло кольцо тепловентиляторов.
Никто из присутствующих не был знаком с физиологией райелей, так что Паула не могла определить, чем вызвана периодическая дрожь, пробегавшая по шкуре Кватукса. При приближении следователя у него затрепетали два малых щупальца.
— Паула, я рад тебя видеть, — хрипло выдохнул райель.
— Спасибо.
На ящике рядом с Кватуксом сидела Тигрица Панси. Поверх одежды она натянула сразу два теплых костюма и даже на время отказалась от высоких каблуков, сменив их на ботинки, на которые нацепила еще и отороченные мехом шлепанцы из набора для пассажиров. В закрытых перчатками руках она держала кружку с томатным супом и все равно казалась сильно замерзшей.
Адам и Брэдли тоже были здесь и тоже сидели на вынесенных из машин ящиках. Паула устроилась рядом с Панси. Оба Хранителя никак не отреагировали на ее появление. Она отметила, что Брэдли никогда не прибегал к перепрофилированию или генетической модификации, но до сих пор казалось, будто ему еще нет и сорока, хотя она так не смогла проследить, какой клиникой он пользуется для омоложения. Этот высокий — особенно по сравнению с нею — мужчина со светлыми волосами, отливающими серебром, и самыми темными глазами, какие ей когда-либо приходилось видеть, приветливо улыбнулся. В его улыбке не было и намека на торжество, просто вежливая любезность. Брэдли искренне обрадовался ее присутствию, но Паула не могла ни забыть, ни простить его категоричных требований.
Адам казался его полной противоположностью. Он был более приземистым по сравнению с атлетически сложенным Брэдли, и масса мускулов увеличилась с тех пор, как на Велайнесе было получено его последнее изображение. Большинство коллег Паулы по парижскому отделу прошли бы мимо Адама, даже не оглянувшись, но она после долгих лет преследования сумела бы его узнать, невзирая на любое перепрофилирование. Да и возможностей изменить внешность у него, судя по состоянию кожи, оставалось не так уж много. Его округлое лицо моложавого мужчины средних лет могло служить предостережением против многочисленных операций: кожа на щеках и подбородке заметно огрубела и покрылась красными пятнами, словно при легкой форме экземы. На воротнике полуорганической рубашки темнели многочисленные волоски, как будто выпавшие после сильного облучения.
— Бритье, вероятно, доставляет массу неприятностей, — вслух заметила Паула.
Рука Адама дернулась было к щеке, но на полпути остановилась.
— Спасибо за сочувствие, — сказал он, — но хороший крем устраняет все проблемы. Вы тоже выглядите не лучшим образом, следователь. Морская болезнь?
— Просто устала.
— Перестаньте, прошу вас, — взмолился Брэдли.
— Я подсчитала запасы продовольствия на тот случай, если мы здесь застрянем, — сказала Паула. — На какое-то время нам хватит, но я пришла спросить, что ест Кватукс.
Все пять глаз райеля синхронно повернулись в ее сторону.
— Меня трогает твоя забота, Паула. Но беспокоиться не о чем. Я могу переварить то, что едят люди. По моим подсчетам, мне потребуется рацион пяти человек. Сгодится все, кроме карри. Мой пищеварительный тракт его не принимает.
— Ха, у меня то же самое, — звонко добавила Панси.
— Как ты? — спросила у нее Паула. — Если хочешь поспать, я могу тебя подменить.
— Вы очень добры, но все в порядке. Я недавно прикорнула.
— Вы с мистером Элвином собираетесь продолжать спор? — поинтересовался Кватукс. — Вы долго были противниками, и ваш эмоциональный обмен мнениями меня очень бодрит.